Осторожно, двери открываются

– Стойте, – пробормотала я. Силенок у меня мало, но договариваться – мой способ выживать. – Вы что, не поняли? Это я открыла сегодня все двери. Вспомните: они появились, когда вы пытались меня похитить.

Парни чуть притормозили – видимо, им это в голову не приходило. Я тревожно глянула на остальных: Вадика, как самого хилого, уже дотащили до двери. Каблуки Беллы оставляли борозды в снегу. Как ужасно, что простая физическая сила легко способна одолеть всех этих умников. Антона удерживали вчетвером – он активнее всех вырывался, но, увы, безуспешно.

– Ты трюкачка, – сказал Дин. – Ничего вы не открываете, только закрываете.

– Ха. Кто тебе сказал? Я особенная. Да оставьте меня в покое, надо поговорить!

– Не слушай, – пропыхтел Дровосек, с силой заламывая Вадику руку. – Она сегодня мне уже заливала, что работает на нас, я поверил, как лох. Жалею, что мы не разобрались с ней и Антошкой еще там. Выкидывай ее первой, пока она всем зубы не заговорила.

– Заткнись, – сказал мне Дин, и я, вопреки своим желаниям, послушалась.

Он понял, что я подчиняюсь приказам, или брякнул это просто так? Ладно, я и молча с ним разберусь. Если я сегодня со страху открыла те двери, может, и теперь получится? Клановцы отвлекутся на артефакты, и мы спасены.

И у меня действительно что-то получилось, – правда, не то, что я задумывала. Новые не открылись – может, у них есть суточный лимит? – но под тишайшей дверью посреди площади вдруг грохнуло, будто под землей столкнулись два поезда. У нас под ногами что-то опасно заворочалось, и я вздохнула с облегчением, – сейчас от страха все разбегутся.

Но клановцы, к сожалению, решили сначала закончить дело и только активнее поволокли нас к двери. Мне стало страшно. Звать на помощь некого – вокруг площади ни одного жилого дома, недаром козлы выбрали для засады именно эту дверь. Идеальное место, чтобы от кого-нибудь избавиться: в помпезных зданиях не горело ни одного окна.

Меня захлестнула отчаянная паника, как будто меня все-таки догнал маньяк среди гаражей – я думала, что спаслась, но вот он, в другом обличье, а намерения те же.

Остальные помочь мне не могли. Несправедливо, когда пятнадцать человек нападают на четверых, даже если одна из жертв – бешеный Антон, готовый любому дать отпор. От усталости соображала я плохо, никакая гениальная мысль в голову не приходила.

Дверь неуклонно приближалась, сияла синим в полутьме. Под ней в земле что-то рвалось, но меня точно успеют вытолкать за нее, прежде чем на площади разойдется кратер, в который мы все провалимся.

Я вцепилась в куртку Дина, который держал меня. Уже не отталкивала, просто хваталась за него, как испуганный кот. Куртка по-прежнему пахла мужественным одеколоном – от человека с таким парфюмом не ожидаешь, что он попытается тебя убить. И, видимо, зря.

Он пихнул меня за дверь, и я въехала туда ногой, но рук не разжала. Ногу я сразу перестала чувствовать, – значит, домой эта дверь меня не доставит. Если упасть в такой холод целиком, видимо, остановится сердце, а потом тебя разорвет на атомы.

Красиво было бы захлопнуть дверь перед носом своих врагов, прямо сейчас, на последних секундах, но они об этом тоже подумали и больно вывернули мне руки назад. Может, ногой получится? Я завозилась, пытаясь пнуть дверь, но мой маневр раскусили. Меня уже держали четверо, и двое из них схватили меня за ноги. Я брыкалась, но чувствовала: все, это мой последний вдох, еще секунда, и…

Вокруг что-то зашуршало, а потом стало очень тихо. Хватка многочисленных рук на моем теле ослабла. Я приоткрыла глаза – и увидела чудо. Снег, только что мирно лежавший на площади, теперь висел в воздухе. Редкие снежинки, которые падали с неба, тоже замерли, будто время остановилось – но нет, люди по-прежнему двигались. Парни из Клана удивленно вертели головами, пытаясь понять, что случилось, и на пару секунд это стало им важнее меня. Как и они, я не сразу поняла, в чем дело.

На Антоне висели несколько парней, но ему все равно удалось освободить одну руку. Похоже, в драках он компенсировал недостаток мускулов лютой яростью, которая в нем просыпалась. Как и в саду Сен-Жермен, сейчас он выглядел как безумец, готовый на все, чтобы сокрушить противников.

Он стоял, вытянув руку перед собой. Пальцы подрагивали. За спиной Антона все было белым, словно он стоял на фоне простыни, а не набережной, которая была там только что. Потом я поняла: немного снега поднялось даже с поверхности замерзшей реки.

На лице Антона наконец-то была улыбка – зрелище, которое я увидела всего второй раз. Только психически здорового в ней было мало: кривая, злая усмешка. Сейчас трудно было поверить, что передо мной хороший мальчик, который любит стихи, чтит память о маме и целыми днями спасает город.

Он что, поднял снег в воздух? Но как?! Парни, державшие Антона, попытались схватить его за запястье, но он треснул одного из них лбом в лоб, сделал рукой движение, будто толкает воздух, и снег, неподвижно висевший над площадью, полетел в сторону двери и державших меня парней, словно его снесло шквальным порывом ветра.