Осторожно,hot dog

В мэрии Нью-Йорка идет заседание, и комиссар Ле Пешен отчитывается о проделанной работе. Проблемы есть, но лучшая защита — это нападение, и комиссар с гневом говорит о бюджете, выделенном на их нужды. Они не смогли поднять зарплату полицейским, из-за чего многие талантливые детективы ушли на пенсию или работают

50

теперь в другом штате.

— Your talk hit the nail on the head! — Ваша речь, комиссар,— это то, что доктор прописал!— восхищенно хлопает по плечу комиссара сержант Майкл после того, как Ле Пешен садится на место.

NOTили неNOT— ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС

Русского, говорящего на английском, сразу отличает от других неамериканцев то, что только мы пользуемся сокращениями типа haven't, isn't .Я однажды спросил знакомого шестидесятилетнего лондонца, правильно ли будет .говорить именно так. Почтенный джентльмен ответил, что все эти "хэвен'ты" и "изн'ты" хотя и встречаются в Англии, но уже давно не считаются хорошим английским. А спросил я его так потому, что только что вернулся из Америки и, разговаривая, не сокращал отрицательную частицу not —в отличие от одной русской переводчицы, что сразу резануло мне ухо, так как после США мой английский вообще претерпел существенные изменения; Да, действительно, не нужно сокращать not,а если вы хотите сообщить, к примеру, что у вас нет денег, то лучше сказать I have no moneyили I don't have money.Ну, а если уж вы и говорите haven't,то в таком случае продолжите свою мысль и скажите, что же у вас есть. Вот так: " I have not money, but plastic. —У меня нет денег, но у меня есть кредитка". Ибо not —это наша отрицательная частица " не". Если же вы хотите сказать, что у вас вообще нет денег (очень часто приходится признаваться в этом и в приватных беседах, и на переговорах с участием официальных лиц), то говорите I have no money.

— John, have you tickets? — У тебя есть билеты? — спрашивает Мик Джона, когда они садятся в московский автобус, зная. что бешеные контролеры последнюю шкуру спустят, невзирая, кто ты и откуда.

— No. I have no tickets. — Нет, у меня нет никаких билетов, — пожимает плечами Джон.

То же и с notв контакте с глаголом to be.

— Is it a West Side 88? —  Это Уест Сайд, 88-я улица?

— No, it's not. It's 89. — Нет. Это 89-я.

— Is she a company manager? Она — директор этой компании? — с восхищением провожает взглядом американский бизнесмен красавицу, горделиво прошедшую мимо него и его минского дилера.

— No, she's not. She's just a secretary. — Нет, она просто секре-

51

тарша, — отвечает дилер, усмехнувшись. — Здесь такие важные секретари, босс.

— Are you our new cleaners? Вы — наши новые уборщики? — спрашивает директор колледжа Мика и Джона, когда они заходят в его кабинет, чтобы отпроситься с занятий.

— No, we 're not. We 're your students, sir. — Нет, сэр, мы ваши ученики,— робко отвечают ребята.

Году в 1989-м, на третьем курсе, я здорово увлекался Элвисом Пресли. Как музыкантом, естественно. Два раза на различных инязовских шоу я, в клетчатой рубашке и широких брюках в стиле пятидесятых, исполнял под гитару попурри из его песен. Слов толком не знал и половину сочинял тут же, перед микрофоном. Потом мне, видимо, стало стыдно, что я так фривольно трактую классику рока, и, когда мне в руки попался американский журнал с текстами песен Пресли, то я усиленно принялся его изучать. И вот в песне "Гетто", где поется о том, как в гетто родился мальчик и его мама плачет, так как

52