Читаем Осторожно,hot dog полностью

большинство англо-американских идиом, фразеологических оборотов и устойчивых выражений может быть легко соотнесено со знакомыми частями речи, т.е. с существительными (это такие слова, что отвечают на вопросы "кто? что?"), с глаголами ("что делает?"), с прилагательными ("какой?")... Я это к чему? К тому, что одни фразеологизмы употребляются как существительные (в нашем словаре в конце книжки они соответственно обозначены п.— noun), другие — как прилагательные (adj.—adjective), к примеру, green with envy(позеленевший от зависти), третьи — как глаголы (v.— verb) — это такие слова и выражения, как give out(выдать) или give up(уступить), четвертые — как наречие (adv.— adverb) — deadpan(каменное выражение лица), и, наконец, фразеологические обороты (phr.— phrase) типа tell it to Sweeny(расскажи это кому-нибудь другому). Многие фразеологизмы легко переводятся на русский, они почти что кальки: leave your hat on —остаться в шляпе; seize the bull by horns —взять быка за рога); другие же — нуждаются в объяснении, так как, наоборот, не имеют ничего общего с нашими выражениями, хотя можно иногда догадаться, что же американцы хотят сказать. Вот, к примеру, два наиболее распространенных устойчивых оборота: between the devil and the deep blue see и to kick the bucket,что по-русски соответственно звучит как "между двух огней" и "дать дуба". Что касается второго, то, как объяснял персонаж "Двенадцати стульев" Безенчук, есть достаточно четкая градация: если человек важный, то дал дуба, а если дворник, то просто ноги протянул. В Америке же дословное "пнуть по ведру" для всех градаций, от боссов до посудомойки, означает "откинуться, отбросить копыта". Ну, а первое выражение — "между чертом и глубоким синим морем" — означает то же, что "находиться между Сциллой и Харибдой" и не требует большого разъяснения.

Ну и работенка,— жалуется комиссар сержанту.— Если я откажусь от нее, то прогневаю начальство, но если соглашусь, то прогневаю бруклинскую мафию. So I'm between the hell and the deep blue sea. — Так что я меж двух огней...

— Одиссей вы наш,— жалеет босса Холдуин.

69


Kick the bucketозначает "отбросить копыта", "откинуться", "гигнуться", как говорил Безенчук. Но не переусердствуйте. Если вы в тексте встретите фразу, что кто-то там kicked the bucket by foot(пнул ногой ведро и пошел дальше), то это отнюдь не будет означать, что он окочурился, встал и дальше пошел. Все устойчивые выражения существуют в английском, как и в русском, в "замороженном виде", т.е. не имеют своего прямого смысла, а переводятся иносказательно. Так, наше "не выносить сор из избы" по-английски будет "не стирать грязное белье у всех на глазах" — don't wash your dirty linen in public,а "делить шкуру неубитого медведя" — это "считать невылупившихся цыплят" — don't count your chickens before they're hatched.Наш с вами "слон в посудной лавке" по-американски — "бык в магазине фарфора" — bull in a china shop.

— Мы поручили освобождение заложников и поимку бандитов комиссару Ле Пешену,— докладывает полицейский.— But he worked out as a bull in the china shop...— Но он сработал как слон: разгромил весь бар, освободил лишь половину заложников и упустил банду...

Идиомы, состоящие всего из одного слова,— особый предмет разговора. Смысл и значение такой идиомы чаще всего не зависит от значения этого единственного слова. К примеру, lemonу нас означает "миллион", а у американцев указывает на некую поломку машины или недостаток механизма.

—- Your car is a lemon. —' Твоя машина того... — говорит комиссар Ле Пешен. покопавшись в моторе автомобиля сержанта.

70

Или вот слово dog.Оно обозначает в определенном контексте не собачку, а обломившееся свидание с девушкой или тяжелый экзамен.

My math exam was a dog. — Мой экзамен по математике — это было что-то.— говорит Джон Мику.

— My date with Jane was a dog too. — Мое свидание с Джейн было таким же,— отвечает Мик.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского
Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел: О судьбе Иосифа Бродского

Книга Якова Гордина объединяет воспоминания и эссе об Иосифе Бродском, написанные за последние двадцать лет. Первый вариант воспоминаний, посвященный аресту, суду и ссылке, опубликованный при жизни поэта и с его согласия в 1989 году, был им одобрен.Предлагаемый читателю вариант охватывает период с 1957 года – момента знакомства автора с Бродским – и до середины 1990-х годов. Эссе посвящены как анализу жизненных установок поэта, так и расшифровке многослойного смысла его стихов и пьес, его взаимоотношений с фундаментальными человеческими представлениями о мире, в частности его настойчивым попыткам построить поэтическую утопию, противостоящую трагедии смерти.

Яков Аркадьевич Гордин , Яков Гордин

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Языкознание / Образование и наука / Документальное