На самом деле, ВЕСЬ цивилизованный мир — в большей или меньшей степени — живёт в подобном подвешенном состоянии. Но благодаря многочисленным и вездесущим ЧЁРНЫМ ЗЕРКАЛАМ, следящими за всем и всеми с витрин магазинов, рекламных щитов, квартирных стен… с компьютеров, смартфонов и мелких гаджетов, — этому цивилизованному миру впаривается качественная иллюзия ОПРЕДЕЛЁННОСТИ и МНИМОЙ УВЕРЕННОСТИ в завтрашнем дне. Чёрные зеркала современности… глядя в которые, человек видит мрачное отражение своего зловещего и какого-то ненастоящего «Я», впившегося в него невидящим мёртвым взглядом, как будто пытается рассмотреть своё цветное несуществующее отражение. И этот взгляд потустороннего «Я» настолько пронизывающ, что становится как-то не по себе — зарождается диссоциативное сомнение и непонимание, какое же из отражений реальней и кто кого на самом деле рассматривает: ЦВЕТНОЕ «Я» свою мрачную копию или «Я» ПОТУСТОРОННЕЕ свою беспечную жертву… Но спасение есть! При лёгком касании кнопки «ВКЛ» эти чёрные зеркала моментально стирают столь неестественное и неприятное отражение, превращаясь в яркие завлекающие экраны идеальнейшего инструмента по инфо-зомбированию… Поэтому человек готов терпеть любые «цивилизованные» меры физического усреднения и морального опустошения ради веры в более или менее обнадёживающее будущее, рисуемое поверх чёрного зеркала правды.
Чего, кстати, не скажешь о КУЛУАРАХ нашего красиво выкрашенного и грамотно обставленного театра, где каждый день совершается генеральная репетиция пьесы «Социум». В КУЛУАРАХ жизнь протекает иначе: здесь обитают — адаптированные к ПЕРМАНЕНТНОМУ НЕПОСТОЯНСТВУ — изгои нашего общества в виде бомжей, алкашей и смертельно больных. Последняя категория попала в один список с алкашами вовсе не из-за общности их взглядов на жизненные устои. Дело в другом: как бомжей и алкашей, так и смертельно больных навряд ли испугаешь неопределённостью завтрашнего дня… У них вся жизнь — это одна сплошная неопределённость…
Вот и хозяин «Pro Sell» — некогда властный и уверенный в своём будущем член общества — пока ещё даже не осознал, что к тому моменту он уже успел упасть со сцены и скатиться в самый дальний угол театральных кулуаров. Сделав с три десятка шагов по автопарковке, я всё же напоследок решил оглянуться и посмотреть, не бежит ли в мою сторону оскорблённый джигит с мачете… Но на деле увидел лишь сильно осунувшегося человека, который продолжал сидеть в полукоматозном состоянии… с вытянутой вперёд рукой, сжимающей кусок искусственной человеческой кожи…
Глава 5
— Вот как-то так… — закончил я рассказ о своих происшествиях недельной давности.
Друзья-геи, попивая виски и внимательно слушая эту пространную историю, так и не осмелились перебить мой, столь увлекательный, получасовой монолог. Правда, Борис, где-то в средине повествования, начал тревожно подхрапывать в моменты упоминания страшного для ушей словосочетания — «Гурам Зурабович». Но к финалу истории он, хорошенько вздремнув, всё же успел вникнуть в тему, подтвердив это вполне резонным вопросом:
— А деньги? Деньги этот урод перечислил?
— Да, конечно! — ответил я. — Сразу на следующий день. Видать…, решил не искушать судьбу и свои нервы!
— Два миллиона? — уточнил педантичный Виталино, пригладив рукой свои длинные волосы и попытавшись поправить на лице очки, которые он снял ещё три стакана виски назад.
— Пять… Уже пять — дела у фирмы очень хорошо идут, — улыбнулся я.
Ребята, безусловно, были в курсе моего неестественного происхождения — мы не раз общались на данную тему. Но вот о моих финансовых доходах как-то речь никогда не заходила. Поэтому, услышав столь внушительные цифры, в их глазах появился немой вопрос: «Как?!!!».
Вот странные существа эти люди! Когда какой-то там искусственный интеллект вливается в человеческое общество и СОЦИАЛЬНО АДАПТИРУЕТСЯ — то это тянет только на: «Ну молодец… Смог-таки..». А когда этот же компьютерный отпрыск добивается ФИНАНСОВЫХ успехов, то это вызывает такое недоумение и недоверие, как если бы квартирный таракан научился самостоятельно готовить себе еду, беря из холодильника продукты с формулировкой: «Хозяйка, я тут хлебных крошек одолжу, не против? Ус даю, завтра верну!».