Осторожно! Я становлюсь человеком!

Генеральный прикрыл лежавший перед ним ноутбук, подчёркнуто откашлялся и встал, давая понять, что аудиенция окончена. На секундочку я даже подумал, что впервые стал не только свидетелем, но и участником единственного в своём роде общения с фельдмаршалом, которое обошлось без аллегорий и умных словечек. Хотя, спустя эту же секундочку, Эдуард Петрович — видимо, почуяв свою недоработку, — поспешил исправить ситуацию… Но сделал он это как-то уж слишком устало и грустно… с какой-то кромешной обречённостью и без капли издевательского тона:

— Иннокентий, я вам настоятельно рекомендую изучить на досуге такие понятия, как «технократия» и «меритократия».. — это что-то вроде гипотетического устройства общества, если вы не в курсе… Или, точнее, гипотетического режима УПРАВЛЕНИЯ обществом… — фельдмаршал тяжело вздохнул. — А главное, Иннокентий, найдите основное отличие меритократии от «ИДИОТОКРАТИИ», которая, к несчастью, столь распространена в нашей стране. В вашем случае, это будет небезнадёжно полезная информация…

После этой философской репризы Эдуард Петрович направился к выходу с очень угрюмым и расстроенным видом. Неужели наш фельдмаршал действительно так переживает за родину? И что это за «в вашем случае»?! То ли оскорбить хотел напоследок, то ли он искренне считает, что я ещё не совсем «потерян» для общества и смогу постигнуть причинно-следственные связи повальной «идиократии».

На моё ОТЛИЧНО ОТКАЛИБРОВАННОЕ понимание границы между праведниками и лжецами, богатыми и бедными, счастливчиками и неудачниками за последнюю неделю уже несколько раз посягали собственные же противоречивые мысли! С такими когнитивными диссонансами и до расщепления моей, не так давно рефлексированной, личности добраться можно… Для меня наш фельдмаршал всегда выступал в роли рядового олигарха, основным приоритетом которого было, есть и будет — наполнение своего кошелька. Но даже если это и так, то Эдуарду Петровичу каким-то незаурядным, никому неизвестным образом всё же удаётся создавать в умах окружающих образ человека, который в первую очередь искренне болеет за отчизну и людей. И лишь потом — дома, офшоры и яхты…

Мы вышли из его кабинета. Венера, как обычно, находилась на своём посту, раскладывая прибывшую с курьером корреспонденцию. Курьер явно не спешил уходить: делая вид, что заполняет какие-то бланки, он то и дело косился на декольте секретарши, которое, как я замечал, с каждым днём становилось всё глубже и притягательнее. Из общего коридора, а точнее из так называемой «зоны отчуждения» наших инженеров, доносились шумные разговоры и чей-то специфический и очень пронзительный смех. В это время один из «сталкеров», направлявшийся в «зону отчуждения», как раз проходил мимо нас, широко улыбаясь и чему-то радуясь.

— Что за веселье у вас там? — угрюмо осведомился фельдмаршал.

— Так это, у Кожемякина день рождения сегодня. Вот мы его и поздравляем, — сникнул инженер, перезагрузив мимику в режим «на работе». После этих слов он уткнулся в пол, ускорил шаг и поспешил скрыться в коридоре — мало ли что у фельдмаршала на уме сейчас…

Эдуард Петрович, несмотря на своё мрачное настроение, не стал ему что-либо говорить о «работе на работе» — он лишь о чём-то сильно задумался, пространно посмотрел в окно и угрюмо побрёл к лестнице, пробубнив непонятно кому адресованную реплику:

— День рождения… А чего радоваться-то? На год меньше жить осталось…

Дождавшись, когда генеральный скроется из виду, я не выдержал и всё-таки спросил у секретарши:

— А что это с ним?

— Не обращай внимания… У него такое бывает — здоровье шалит, — ответила отрешённая Венера, полностью сконцентрированная на раскладывании писем. — Народ говорит, что он боится не успеть воплотить в реальность свой инженерный замысел… Хочет, так сказать, дожить до того момента, когда в небо запустят его дирижабли…

Народ говорит…

По дороге домой я впервые серьёзно задумался над самым незыблемым и тревожным аспектом РЕАЛЬНОЙ жизни, из-за которого ЖИВОЙ субъект, доподлинно осознавший недолговечность и крайнюю хлипкость своего бытия, погружается либо в БЕССРОЧНОЕ ТЯГОСТНОЕ НАПРЯЖЕНИЕ, ожидая собственного «конца», либо в лёгкую ПОЖИЗНЕННУЮ ЭЙФОРИЮ, понимая всю несерьёзность происходящего.

Один такой прозревший субъект, наклонившись ко мне через стол во время нашей беседы и заговорщически улыбнувшись, как-то сказал: «Друг мой, кто из нас хотя бы раз не задумывался о бессмысленности жизни как таковой…». После чего он сделал очередную тягу марихуаны и с чрезвычайно глубокомысленным видом откинулся обратно в кресло — видимо, для постижения очередной концептуально-философской мысли.

Второй вариант с осознанием НЕСЕРЬЁЗНОСТИ ВСЕГО, ЧТО ТЕБЯ ОКРУЖАЕТ, конечно же куда предпочтительнее. Но и труднее… Это всё равно что в Хэллоуин, набравшись храбрости, снять страшную гротескную маску с пугающего тебя существа по имени «Реальность». И что ты увидишь под ней? Мило улыбающегося ребёнка, который, задавая вопрос: «Конфеты или жизнь?», — искренне рассчитывает лишь на ОДИН вариант — на конфеты!