Осторожно! Я становлюсь человеком!

К окончанию рабочего дня мне всё же удалось разобраться во всех документарных тонкостях, ранее доступных лишь отсутствующему Павлу Игнатьевичу, которому, кстати, так никто и не смог дозвониться. Я закончил колдовать над своей частью финансового запроса и готов уже был идти к фельдмаршалу, как вдруг выяснилось, что отдел договоров в лице 7бти летней Надежды Аркадьевны до сих пор не подготовил сопроводительный лист с указанием перечня используемой договорной базы. По всей видимости, Надежда Аркадьевна, как и я, тоже относилась к высокомотивированным, но низкоквалифицированным кадрам.

Вообще, Надежда Аркадьевна — это отдельная история, требующая хотя бы краткого изложения. В своём ветхом и, как сказали бы медики, сенильном возрасте она стоически держала весь документооборот в этой фирме ещё со времён царя Гороха. Выстроенная Надеждой Аркадьевной концепция переписи и учёта документов не поддавалась ни одной современной системе электронного документооборота, стремящегося отдать подотчётную территорию императрицы в лапы доселе ею неслыханного зверя по имени «автоматизация». А автоматизировать бы не помешало, потому что в своём текущем (или правильнее будет сказать — вялотекущем) естественном виде весьма достопочтенный отдел договоров напрочь исказил общепринятую коннотацию понятия «ОПЕРАТИВНОСТЬ», которая теперь ограничивалась как минимум днями и неделями, а как максимум — формулировкой «до лучших времён». Даже самый заурядный запрос на поиск того или иного договора Надежда Аркадьевна обрабатывала не менее суток!

Все попытки специалистов оптимизировать делопроизводство заканчивались практически одинаковым заключением:

«Процесс документооборота не может быть интегрирован в общую систему учёта в силу наличия двух объективно неразрешимых трудностей:

— отсутствие какой бы то ни было видимой структурированности в имеющейся договорной базе;

— нежелание главного специалиста данного отдела объяснить существующую логику учёта.»

Конечно же, генеральный время от времени перебирал известные ему методы стимулирования и предпринимал кое-какие попытки, чтобы заставить Надежду Аркадьевну способствовать общезаводской модернизации — но все эти попытки закончились одинаково «ничем». Сперва, со стороны фельдмаршала звучали суровые угрозы относительно отправки Надежда Аркадьевны на пенсию; затем последовали штрафы. Когда же, спустя пару нелёгких месяцев, дело не сдвинулось с мёртвой точки ни на йоту, Эдуард Петрович опустился до просьб и уговоров. Но и это не подействовало…

Тогда в ход пошли уже «пряники» и большие премии. «Пряники» съедались, премии тратились, а Надежда Аркадьевна продолжала оставаться непреклонной и непоколебимой в своих взглядах. Она, конечно, для галочки периодически шла на уступки, делая снисходительные попытки объяснить новым специалистам, что к чему в её отделе — но те каждый раз выходили от неё с крайне замученными и в конец удручёнными лицами, на которых, помимо тотальной безысходности и отсутствия веры в успех, иногда даже можно было увидеть нежелание жить… То ли специалисты тупые попадались, то ли «железная» леди, воспитанная «железным занавесом», никак не сдавала свои позиции.

Именно поэтому Надежда свет Аркадьевна в свои 76 в «Ультра технологиях» чувствует себя крайне уверенно, комфортно и, главное, стабильно. В общем, пока у отдела договоров есть Надежда Аркадьевна, у окружающих, таких как я, есть всего лишь НАДЕЖДА — надежда на то, что запрошенный мной утром сопроводительный лист я получу хотя бы на следующий день. Но у Эдуарда Петровича на этот счёт было своё мнение:

— Иннокентий, вы должны контролировать ВЕСЬ ПРОЦЕСС целиком! Это ваша работа! Почему вы не поторопили отдел договоров, а? — разорялся в своём кабинете фельдмаршал, к которому я зашёл в конце рабочего дня, чтобы отчитаться о проделанной работе.

Ишь ты, умный какой… Сам ведь знает, что торопить Надежду Аркадьевну — абсолютно бесполезное дело! Фельдмаршал, судя по всему, подумал о том же, и поэтому добавил:

— Ладно, до завтрашнего утра время ещё терпит. В любом случае, вопросы в 500 миллионов за один день не решаются… Иннокентий, И ВООБЩЕ, возьмите процесс под свой ТО-ТАЛЬ-НЫЙ контроль… Потому что я ни собираюсь вникать в ваши детали! — слово «тотальный» Эдуард Петрович произнёс отчётливо и по слогам, явно намекая на то, что торопить «железную» леди всё же придётся мне — он, видите ли, свои нервы бережёт…