Осторожно! Я становлюсь человеком!

С человеком ситуация абсолютно идентична: родственники, друзья, коллеги — люди, действительно желающие вам помочь, — тянут вас в сторону открытых ворот, потому что знают — там еда, там кров… там будет лучше. И вы это, вроде как, тоже знаете… Но вам же и тут хорошо: зачем куда-то идти? Нет достаточной мотивации, нет цели! А бараны всё пыжатся, тянут вас вперёд — ведь они добра вам желают… И в определённый момент все добрые самаритяне бросают вас со словами: «Всё, надоел. Живи как хочешь». На этом, по идее, эпопея о добродетели должна была бы закончиться, если бы не счастливое «НО»…

Когда вокруг вас перестают топтаться многочисленные филантропы, а вы снова радуетесь своему спокойному пребыванию в «зоне комфорта и одиночества», сзади подкрадывается неприятель, с детства завидующий вашим непреклонным и высокоморальным бараньим принципам — то есть вашему упрямству, которое у баранов в особенно большом почёте. И вот этот недруг что есть сил хватает зубами ваш хвост и тянет вас назад — подальше от ворот и поближе к ручью с крокодилами. И именно в этот момент у нашего барана появляется и мотивация, и интерес, и желание жить! Так что он, жертвуя своим единственным хвостом, начинает усиленно двигаться вперёд, с ускорением вырывается и влетает в злосчастные открытые ворота, ни за что не желая возвращаться обратно.

«Да, а ведь здесь действительно лучше», — спустя некоторое время думает он, рассматривая ухоженный двор и свой травмированный зад. И впредь, отсутствующий хвост будет ему напоминать только о двух вещах: об опасности, которая скрывается за воротами, и о несчастном ослике Иа. Я думаю, в жизни такой сценарий должен пережить каждый: то, что не смогли сделать друзья и родные, используя гуманные методы мотивирования, смог сделать один единственный враг, просто как следует укусив вас за задницу.

* * *

Все выходные я провёл в подобном философствовании и ничегонеделании. И лишь под вечер воскресенья, вспомнив о надвигающихся трудовых буднях, я спохватился, взял себя в руки и решил форсировать мою шпионскую деятельность посредством внешнего катализатора, который бы заставил Эдуарда Петровича ускорить процесс обнажения нужного мне компромата. Решение не отличалось изощрённостью и филигранностью, но на тот момент мне было не до показательных выступлений — поэтому я был рад и такому. Лишь бы поскорее вернуться к своему привычному образу жизни и не слышать ничего более об «Ультра Технологиях», Эдуардах Петровичах и Фарисах Юнусбековнах…

Необходимо было создать фиктивный запрос на покупку большого количества акций «Global Eco», чтобы отслеживать коммуникации и действия нашего генерального уже по факту. Для этого я обратился к своему меценату Феликсу, дабы он нашёл подходящую компанию, которая имеет достаточный инвестиционный мешок и на которую он сможет оказать достаточное влияние для инициирования переговоров по покупке ценных бумаг «GE».

— Иннокентий, о какой сумме идёт речь? — задало мне вопрос круглое и красное от физической нагрузки лицо Феликса, который вот уже пять минут лежал на полу, выслушивая мои пояснения относительно сути проблемы. В самом начале своего рассказа я обратил внимание на то, как Феликс, воспользовавшись вынужденной паузой слушателя, с видимым удовольствием расслабил всё своё тело, предоставив некоторым его частям возможность расползтись далеко за пределы неузкого каремата.

Решив, что пяти минут для отдыха более чем достаточно, олигарх не стал дожидаться моего ответа, поднатужился и снова дал своему телу команду «согнуться» — упражнение для мышц пресса продолжилось. Но тело так просто сдаваться не собиралось, поэтому вместо согнутого посередине туловища, Феликсу удалось лишь немного приподнять голову и согнуть колени.

— Около 500 миллионов. Конечно же американских… — на всякий случай уточнил я.

Лицо Феликса стало багровым, и на нём проступила дополнительная партия пота — то ли от услышанной суммы, то ли от очередного рывка в сторону колен. Размер его живота с последней нашей встречи таки прибавил в толщину… Хм, или в ширину? Хотя, возможно, правильнее будет сказать «в длину»? Вообще, такие фигуры как у Феликса трудно характеризовать тремя привычными геометрическими параметрами: «высота», «ширина» и «толщина». Проще и уместнее описывать их одной мерой — «диаметром».

— Никак блин… — проскрежетал тщедушный спортсмен.

— Феликс, ну хотя бы 400 миллионов! Я уже и черновик запроса набросал. Вы же сами понимаете, что с небольшой суммой локомотив вообще не тронется — ограничатся каким-нибудь поверхностным рассмотрением и «привет», — всполошился я.

— Да нет! Живот, блин, никак не сгибается! Нужно 500 — будет тебе 500. У тестя вон полтора миллиарда сейчас в инвестиционном портфеле лежит. Так что вопросов с платежеспособностью не возникнет точно.

— Фух…, отлично! Успокоили… — я облегчённо выдохнул.