Осторожно: яд!

Почему я не передал флакончик с лекарством полиции на следующее утро?

Можно было бы ответить: не знаю, — но это неправда. Я знаю. И вы знаете. Потому что наверняка не ожидали, что я стану губить Глена.

Теперь пришла пора подумать о письме Анджелы. Моя жена о нем ничего не знала. Я решил ее в это не посвящать, не видя причин, зачем ей вникать в такие дела. Но теперь, в свете открывшихся обстоятельств, оно начало приобретать зловещий смысл. И я решил посоветоваться со своими друзьями, которые, несомненно, были мудрее меня. С Гленом и Роной. По этой причине сразу после завтрака я дал указания своим работникам в саду и отправился к Брумам, надеясь успеть, пока Глен не начал прием.

Он еще не закончил завтрак. За кофе я рассказал им обоим о письме.

Они восприняли это каждый по-своему.

— Молодец, Анджела, так держать, — заметил Глен.

— К черту шутки, — оборвала его Рона, — это все довольно скверно. Но Анджела мужа не травила, я в этом уверена.

— Понимаешь, какое дело, — сказал я, — со здоровьем у нее, наверное, все в порядке, Глен недавно нас на этот счет просветил, но она совершенно бесхарактерная, мягкотелая. А этот тип Сирил, которого, кстати, я терпеть не могу, если мы не вмешаемся, может стереть ее в порошок. Я думаю, что он уже окончательно приклеил к ней ярлык отравительницы. Мы должны как-то встать между ним и Анджелой, иначе он сведет ее с ума. И лучше тебя, Рона, с этим никто не справится. Тебе следует пойти туда немедленно, нельзя терять время, увидеться с Анджелой и сказать, чтобы она объявила тебя своей патронажной сестрой. И скажи ей, почему это надо. Разумеется, она ухватится за тебя обеими руками. И тогда ты сможешь окоротить Сирила. Я бы мог попросить Френсис, но…

Рона кивнула.

— Нет-нет, конечно, этим займусь я. Замечательно! Я отправляюсь туда прямо сейчас.

Глен допил кофе.

— Вот у тебя и дело нашлось.

— У тебя тоже, — сказал я. — Найди какой-нибудь медицинский предлог, чтобы не приставали к Анджеле.

— Хм, я попытаюсь, конечно, — ответил Глен без особого энтузиазма. — Хотя с почтенным Сирилом мне тягаться трудно.

— Послушай, а что там… — я замялся, — что там с мышьяком.

— Как «что»? — Глен пожал плечами. — В его организме обнаружен мышьяк в достаточном количестве, чтобы это могло привести к смерти.

— Но как, черт возьми, он к нему туда попал? Я имею в виду в организм.

Глен снова пожал плечами и поднялся из-за стола.

— А как обычно травят жертву? Замаскировывают яд чем-то другим.

— Жертву? Ты думаешь, Джона убили?

— Конечно, — спокойно ответил Глен. — И чертовски умно все устроили. Признаюсь, меня им удалось одурачить в лучшем виде.

— Но это не может быть убийство, — настаивал я. — Ни в коем случае.

— Убийство или преступная халатность — какая разница? — донесся от двери голос Роны. — Ты готов, Дуглас? Тогда пошли.

4

— Миссис Уотерхаус вас принять не может, — объявила горничная. — Она занята. С полицейскими.

— Какими еще полицейскими? — проговорила Рона, входя.

Я последовал за ней.

— О, мисс! — защебетала взволнованная горничная, догоняя Рону на лестнице. — Вам туда нельзя.

Рона удивленно посмотрела на нее.

— Это почему же? Ведь миссис Уотерхаус у себя?

— Да, мисс. Она в постели.

— И полицейские там же? Я имею в виду — в ее спальне?

— Да, мисс, двое. Остальные обыскивают дом.

— И что они ищут? — спросил я.

— Мышьяк, сэр.

— Но пока не нашли?

— Пока нет. Но если она не весь использовала, то найдут, что осталось. Полиции доверять можно.

Я подошел к девушке.

— Так это вы та самая предательница, которая передала частное письмо своей хозяйки постороннему человеку?

Горничная, высокая красивая девушка, отступила на пару шагов и с вызовом посмотрела на меня.

— Я все сделала правильно. Нечего распутничать. А потом травить своего мужа.

У меня буквально отнялся язык. Признаюсь, с подобной наглостью я сталкивался впервые.

Инцидент быстро исчерпала Рона.

— Послушайте… мисс Притчард, как видите, я знаю вашу фамилию, вы только что в присутствии двух свидетелей обвинили миссис Уотерхаус в отравлении мужа мышьяком. Я немедленно сообщу это ей, и, если она подаст на вас иск в суд за клевету, — а это, к вашему сведению, уголовно наказуемое деяние, — вы получите шесть месяцев тюрьмы. А когда выйдете, мисс Притчард, то, наверное, будете думать, прежде чем кого-то обвинять. Ладно, хватит. Провожать нас наверх не нужно.

Горничная осталась стоять, потупив голову.

Мы начали подниматься по лестнице.

— Полицейские прибыли быстро, — сказал я с тревогой.

— У них тут есть где развернуться, — заметила Рона. — Это глупое письмо, конечно, указывает на мотив.

— Ты хочешь сказать, что Анджелу могут обвинить?

— Могут, если я их не остановлю, — сурово проговорила Рона. И, бросив через плечо: — Подожди меня здесь! — без стука вошла в спальню Анджелы.

Дверь осталась полуоткрытой, и я мог слышать разговор.

— Доброе утро, Анджела, — произнесла Рона. — Я зашла вас проведать. — Говорила она, как всегда, спокойно и уверенно, видимо, не замечая присутствия двух полицейских.