Осторожно! Играет «Аквариум»!

– А дело в том, что у нас дома часто гуляла большая компания, друзья моих родителей, большая часть из которых играла в первом составе оркестра филармонии. Клячкин был с кем-то из них в приятельских отношениях, и поэтому он несколько раз у нас дома, на Алтайской улице, пел свои песни, и я был удостоен чести при этом присутствовать. Естественно, все это в меня западало… А коллекция песен Высоцкого у меня была чуть ли не со второго-третьего классов. И еще я помню, что в классах четвертом-пятом я выступал на вечере в школе и исполнял песню Высоцкого «На нейтральной полосе». Я знаю, что это точно было, хотя и не понимаю, каким образом я мог тогда играть на гитаре: по моим подсчетам, я не должен был к этому времени уметь играть на гитаре… Но факт остается фактом, это было мое первое публичное выступление.

– У тебя была замечательная бабушка, которая всегда очень почтительно относилась к рок-музыке и вообще ко всему, чем ты занимался.

– Да, она уважала мою творческую свободу. И я перенял у нее стиль игры на гитаре, которым пользуюсь до сих пор. Бабушка в совершенстве владела аккомпанементом к песне «Гоп со смыком» и очень трогательно эту песню исполняла.

– Еще в твоем детстве очень существенным моментом был пионерлагерь ВТО в Сестрорецке.

– В пионерлагерь ВТО я попал чуть попозже, в 1966 году. Проходя в Сестрорецке по улице, я заметил в воротах лагеря негра, сидящего у ворот с гитарой и замечательно – с моей тогдашней точки зрения – исполнявшего песню «Тicket to Ride». Я остановился как вкопанный. И я понял, что «Битлз» можно петь и у нас в стране. И задался целью познакомиться с этим негром поближе, а сделать это можно было только одним способом – попасть в лагерь. Я начал из кожи вон лезть, чтобы туда пробиться, и в итоге путем сильного нажима и шантажа моя бабушка начала работать в этом лагере и я, как внук работницы, получил туда доступ. И попав туда, в течение одного дня освоил гитару настолько, что перестроил ее на шестиструнный лад. И довольно уверенно мог сыграть и спеть «Тicket to Ride». С этого момента, с июля 1968 года, началось мое настоящее музыкальное образование. И все, дороги назад не было! А к концу этого лета я уже мог прилично сыграть и спеть песен десять-пятнадцать. А в 1970 году уже был в лагере ВТО все лето, у меня уже был магнитофон «Нота», и я приносил его в лагерь. Директор лагеря пытался меня прогонять, но, если меня не пускали, в лагере устраивались забастовки – в общем, я был активно разлагающим мораль центром… Одного человека я сбил с пути совсем, он стал носить на шее булыжник и веревки, потому что понял, что он – хиппи. Это был сын композитора Розенфельда, у него была кличка «Хы». А композитор Розенфельд написал песню «Счастье мое», относительно недавно я записал эту песню на альбоме «Чубчик». Ну а в лагере ВТО образовалась довольно тесная компания людей, которая продолжала общаться и в дальнейшем, а потом постепенно эта компания переросла и в театр в Замке, и «Аквариум» тоже оттуда выделился. Так что это было крайне интересное время, и теперь, когда я это вспоминаю, я понимаю, что это был огромный этап в моей жизни, на основании которого можно написать множество эпопей и монументально-драматических произведений. Было весело.

– А кто из западных музыкантов был в те годы твоим кумиром?

– Я в основном пел то, что мог петь без участия группы. Кэта Стивенса, Дона Маклина, в меньшей степени Дидана, «Битлз»… Помню, что ухитрялся петь один оперу Вебера и Райса.

– Ты очень часто ее пел!

– Так что спасибо этим господам, и хотя и никогда не считал эту оперу хорошей музыкой, но тем не менее петь ее было приятно, к тому же религиозная тематика рано пробилась, что впоследствии привело меня к гораздо близкому знакомству с православной церковью. Ну а так… столько всего разного я слушал! Харрисон для меня много лет оставался самым светлым явлением!

– Интересно узнать твои ощущения в момент знакомства и общения с Харрисоном…

– Вряд ли это можно анализировать. Конечно, есть чувство трепета, но на самом деле с таким человеком просто интересно находиться рядом.

– А с кем из известных музыкантов, кроме Харрисона, тебе удалось познакомиться и пообщаться?

– У нас как бы с Дэвидом Боуи давнее заочное знакомство, и мы с ним пересекаемся иногда… Дейв Стюарт, «Юритмикс» – это понятно. С Лу Ридом мы однажды очень интересно провели вместе время. Очень хорошие отношения у меня всегда были с Рэем Купером…

– Когда из «Аквариума» и его окружения образовалась театральная студия, ты некоторое время был в этой студии драматическим актером.

– Да. И более того, когда ты ушел из медицинского института и поступил в театральный, я тоже обдумывал возможности подобного поступка…

– Ты тоже хотел уйти из медицинского?