Осторожно! Играет «Аквариум»!

– Там реально шесть песен, написанных с 1972-го и позже именно в этом ключе. «Время любви пришло» – это 1974 год; «Апокриф» – тоже из 1974-го; «Всадник между небом и землей» – 1977-й: «Ангел дождя» или «Я знаю места» – песня, написанная в семидесятые и чуть-чуть переписанная сейчас; «Быстрый, светлый» я написал где-то в начале 1980-х и никогда ее даже не трогал, потому что она дико контрастировала со всем остальным, что мы тогда делали… В альбоме «Гиперборея» все песни в этом ключе. Как я понимаю, мы с тобой еще в доаквариумные времена всегда интересовались нарушениями логики…

– Само собой.

– Чем прямой логикой… Помню, что слово «быт» было словом оскорбительным.

– Во всяком случае, издевательски-ироничным.

– Я хорошо помню, как я как-то раз под каким-то предлогом и по какому-то поводу не то чтобы ушел из дома, но отвязался от дома и звонил… по-моему, мы вместе ходили тогда ночью… Я Васину звонил, пытался к нему в гости поехать на Ржевку, он тогда еще там жил… поехать, чтобы до конца отвязаться от условностей и совершить какой-то революционный поступок. В эту ночь понятие «уйти от быта» ассоциировалось с понятием «разбить шкаф». Так что основы «Аквариума» коренятся в разрушении преданного отношения к быту. Если быт есть – хорошо, но если его нет – то тоже хорошо.

На улице Софьи Перовской. Ленинград. 1986 г.

– Принято считать, что «Треугольник», «День серебра», «Табу», «Радио Африка» – это основные альбомы «Аквариума».

– Потому что в них, наверное, проявилась та же самая свобода непредвзятого отношения, свобода творчества, и бог с ней, с логикой, посмотрим, куда нас заведет то, что мы хотим на самом деле делать. Для меня самым сознательным выражением такого рода музыки была первая сторона «Равноденствия». Умер Куссуль, и вторую сторону было без него не сделать, я после его песни бросил и не стал дописывать. Если бы эта пластинка была записана чуть-чуть по-другому, она могла бы получиться. Я до сих пор вижу мир… мне волшебство интереснее, мне интереснее жить в таком мире, где границы размыты и непонятно, где реальность, где нереальность… я заметил, что мне интереснее общаться с культурами, где есть боги как класс существ, которые живут в другом срезе реальности, и когда музыка подпитывается живыми богами – то мне интереснее с этой культурой, а когда, как в Западной Европе, все боги умерли или зачахли, то мне скучно. Кельтская музыка – она подпитывается, и индийская, и вся восточная – она имеет отношение и связь с духами, с богами… А музыка мира, где все не входящее в человеческий круг просто выкидывается и не существует – это мне скучно. Мне скучно читать Канта, я лучше буду читать Лао-цзы. Кстати, по поводу Индии… Мне как-то раз удалось выпить легкого вина с Джорджем Харрисоном, и мы довольно долго беседовали…

– В Англии или в Индии?

– В Англии, у него дома. И меня очень позабавило, когда культурно-бытовые ограничения были уже сняты, что его точка зрения на Индию очень похожа на то, что было у нас, – то есть он до сих пор воспринимает Индию в очень волшебном, поэтическом ключе. Я почувствовал очень родную душу. И мы были правы в том, что тогда его выделили, таких людей очень мало…

– Так называемая рок-музыка очень сильно изменилась за последние годы. Она теперь совсем под другим знаком, нежели раньше…

– По-моему, она опять оцепенела. Но что-то новое может возникнуть в конце века, что-то может произойти. Взрыв психоделии был в 1966–1967 годах, панк появился в районе 1976—1977-го. В конце 1980-х тоже начало появляться что-то новое, забавное и непривычное, так что и теперь что-то может произойти… А о текущих планах группы я и понятия не имею. Я рассчитываю, что у меня все планы кончатся в июне, и после июня мне хочется заняться какими-то безумными делами. У меня есть знакомые шаманы в Нью-Йорке, я хочу записать с ними индейско-тибетский альбом. Еще я очень хотел бы поработать с людьми с Востока, потому что там другие инструменты, другая культура и она во многом мне близка. Еще мне очень хочется поиграть с рядом людей, к которыми все как-то нет времени столкнуться. Так что пока я берегу творческие силы – и посмотрим, что будет. Вот скоро выйдет новый альбом «Гиперборея» – возврат к северной магической традиции. Посмотрим, что будет дальше…

– «Гиперборея» – это какой по счету альбом «Аквариума»?

– Я пробовал считать… между 22-м и 27-м, это строго в аквариумном плане, не считая ответвлений и концертных альбомов. У меня столько собственных дел… я бы ничего не слушал, если бы была такая возможность, я сидел бы в студии, но можно умереть, если из студии не выходить. Я понимаю, что свой потенциал я даже не начал трогать, он, может быть, разработан на один процент. Можно сделать настолько… в миллиард раз больше! Я знаю, какой должна быть настоящая музыка, мне просто не хватает времени и усидчивости, чтобы ее сделать, а чувствовать ее – я чувствую прекрасно. Как животное, нюхом чувствую. Только сейчас у меня насморк… Я не могу сказать, что последние двадцать лет были скучными…

– И даже последние двадцать пять лет.