Осторожно! Играет «Аквариум»!

А вот все остальное никак не запомнилось Джорджу. Зато он никогда не забудет, и рассказывал он об этом уже неоднократно, что после того, как он перешел через русло одного из рукавов Сестры на другой берег, то почти сразу же увидел пару иностранцев-немцев (он слышал, как они смеялись и разговаривали именно по-немецки!), которые, обнявшись, пошли в сторону ближайших кустов.

Он пошел дальше, вперед, а потом немного свернул в сторону. Вновь увидел метрах в пятнадцати перед собой немецкую пару. Они целовались. Медленно, долго, жадно. Языки, губы. Джордж снова развернулся. Вперед, вперед, вбок, наверх…

Вокруг Помойи

В сторону. Что ж, все нам и каждому из нас приходится иногда немного сворачивать в сторону. В анналах истории Гуры сказано, что принц Горностай неоднократно сворачивал в сторону, хотя иногда ему этого делать совершенно не хотелось. Еще Джордж рассказывал мне, что они с Борисом (да, именно с Борисом, Боб как таковой появился несколько позже) однажды катались на катке во дворе их дома на Алтайской улице. Или, вернее, пытались кататься. Но быть может, Джордж в тот день один пытался научиться кататься на коньках, а Бориса тогда там и не было? Тоже возможный вариант. Надобно заметить, что Бориса до определенного времени одного гулять не пускали, с ним всегда на улице была бабушка, Екатерина Васильевна. Чудесный, светлый человек. Веселая. Необычайно теплая. Некоторые битловские песни любила слушать. Боря-Борис-Боб всегда был чрезвычайно далек от какого бы то ни было спорта. Джордж, например (вернее еще не Джордж, а Толя), неплохо бегал спринтерские дистанции вроде стометровки и любил играть в футбол, и во время футбольных баталий он был обычно защитником или полузащитником атакующего плана. С понтом. Борис же на футбольной площадке никогда замечен не был. Да и вблизи нее, в общем-то, тоже. Нельзя сказать, что Боб когда-нибудь от этого сильно страдал.

Когда Джордж ехал на электричке из Ушково в Сестрорецк, в гости к Бобу, то, чтобы не скучать в электричке, он читал Джозефа Конрада. Том один или том два. Когда едешь между Белоостровом и Курортом, то поневоле обращаешь внимание на огромные пустынные просторы, в голову поневоле – так прежде считал Джордж, да и теперь он думает точно так же – приходят нереальные мысли о каких-то там прериях. Хотя на самом деле Джордж никогда никаких натуральных прерий не видел. И едва он увидит когда-нибудь. На дальних окраинах белоостровских прерий иногда видны высокие кирпичные дома. Сестрорецкие. Джордж, когда ехал в гости к Бобу на электричке, все время отвлекался от книги Джозефа Конрада и посматривал в окно. На пустыри – на поля – на прерии – на лжепрерии.

Екатерина Васильевна не мешала Боре и Толе гулять и играть в разные игры. Иногда достаточно странные. Странные для внешнего мира. В среднем школьном возрасте они – Борис энд Джордж – очень любили играть в «помойю». Объяснить эту игру, рассказать про нее что-нибудь внятное непросто. Практически даже нереально. Да, невозможно. Никак.

Боря называл свою бабушку Бакатя. Джордж говорил потом – когда-то – позже – дни и годы спустя, – что «когда мы с Бобом гуляли и играли, то Бакатя поглядывала за ним издалека, общалась с другими старушками и нам не капельки не мешала». Да, им – Бобу и Джорджу – уже тогда сложно было помешать что-нибудь сделать.

Игра в «помойю» во многом определялась архитектурными особенностями самой помойки. Помойка – во всяком случае в том дворе, где жили Борис и Джорджи, – представляла собой просторное деревянное сооружение с высокими деревянными стенками и с крышей. Такой хороший, добротный помойный мини-замок. Внутри стояли здоровенные металлические бачки. Трудно сейчас сказать, в чем же именно заключалась специфика игры в «помойю», но тем не менее она некоторое время реально занимала Бориса и Джорджа. Очень занимала – сильно – круто и вовсю. Джордж говорит, что иногда в игре в «помойю» происходило вот что: кто-то из играющих бегал вокруг всего помойного мини-замка, и вполне вероятно, что бегал он не один, а еще в компании с кем-то.

Только вот с кем?

Кто еще там тогда находился?

Кто мог там еще мог находиться?

Скорее всего, никого или почти никого там больше и не было.

Так говорит Джордж. Он знает. Он не ошибается.

Во время игры один игрок оставался внутри «помойи».

И как бы следил – он, игрок – за тем (или за теми) кто перемещался вокруг «помойи» по внешнему кругу.

Кстати, «Аквариума» в те непристойно далекие времена еще не было.

Даже в контурном проекте идеи «Аквариума» еще не обнаруживалось – не сыскивалось – не находилось.

Нет. Нет.

Тотальное, категорическое, всеобъемлющее нет.

Конечно же, нет.

Иногда перемещавшихся вокруг «помойи» не было видно, то есть их и не должно было быть видно, так как они бегали вокруг «помойи» пригнувшись. Но тот, который «дежурный», был начеку и мог в нужный момент подскочить к стене помойи с внутренней стороны и хлопнуть бегущего со стороны внешней по голове чем-то вроде веника.

Или метлы.

Или легкой палки.

Или небольшой ветки.

Или бумажным мешком.

Или хлопушкой из шелка.