Осторожно — пума!

Ох эти комары! Они здесь крупные, впиваются в кожу через две рубашки, хоть надевай штормовку в этакую-то жару. Заполярье, а термометр на зимовье показывает около тридцати градусов. Солнце круглые сутки не сходит с неба. Пекло! Кругом среди жесткого кустарника-ерника торчат чахлые лиственницы. Их ветки с набухшими почками и только кое-где пробивающейся весенней хвоей (хотя уже начало июля) никак не хотели загораться. Сухих веток около зимовья нет — давно пожгли. За ними надо идти далеко по мокрому кочковатому склону. А в зимовье сухие дрова… В общем не прошло и двух часов как костер начал разгораться. За это время начальница уже рассортировала груз, разложила по местам инструменты и продукты.

Дальше выяснилось, что ни один из двух студентов никогда самостоятельно ничего не готовил. У одного была любящая мама, а у другого кроме этого еще и жена. И вообще они мужчины, а приготовление пищи — дело женское. Пришлось начальнице кормить их ужином. А пока она после ужина грела воду и мыла посуду, мальчики спасались от комаров в зимовье. Оно было маленькое — максимум на двух человек с одной бревенчатой кроватью-топчаном. Пока В. А. управилась с женским делом, оба ее рыцаря мирно спали, умостившись вдвоем на кровати и милостиво предоставив ей для ночного отдыха давно не метеный, тоже бревенчатый, пол…

Для повествования о полевой практике этих студентов требуется вполне самостоятельный рассказ, который не хочется писать. Кратко, конспективно: эти юноши были совершенно не приспособлены не только к таежно-заполярным, но и к общежитейским условиям, трусливые, избалованные и самовлюбленные. Они совершенно серьезно полагали, что о ландшафтах гор Путорана и о происхождении озера Виви им все доподлинно известно. И вообще здесь в Заполярье настолько все одинаково однообразно, что незачем было и экспедицию снаряжать. Тем самым они еще раз подтвердили известную истину, что «самый образованный человек— это студент первого курса». Ведь только академики вроде И. П. Павлова могут сомневаться в своих знаниях — де, мол, «как я еще мало знаю!», студенты слушают соответствующие курсы лекций…

Такое отношение опять-таки настораживало. Если человек, окончив теоретическую часть уже третьего курса, уверен в безусловных своих знаниях, то, следовательно, он не был заинтересован в дальнейшем своем просвещении и остался на уровне первого курса.

В. А. после экспедиции очень огорчалась, что так и не сумела разубедить своих практикантов в их «глубоких и всесторонних» знаниях. Ее утешало только то, что, применив максимум стараний, дипломатии и терпения, она уже к середине полевого сезона научила их правильно заваривать чай, варить манную кашу и споласкивать хотя бы холодной водой из озера свои миски и кружки. Но искусства ощипывать уток и куропаток они постичь не успели и искренне считали серьезным усовершенствованием большую часть перьев на птице опаливать на костре. В. А. сетовала на слишком непродолжительное время: если бы охоту разрешили не с двенадцатого августа, а с первого июля, то ей бы удалось научить их и этому.

Заполярное лето стремительно пронеслось над Путораками. Еще не успели полностью стаять снежинки в верхней части склонов, обращенных к востоку, как уже в двадцатых числах августа начались новые заморозки. Они напомнили студентам о необходимости кончать производственную практику и возвращаться для пополнения теории в университете. Наши друзья уже давно соскучились по мамам и по городу и с нетерпением ждали прилета самолета, который бы приблизил их к местам обетованным. Ни очарование нетронутой природы, ни работа, ни тем более преодоление трудностей в раскрытии многих заполярных тайн и загадок не пробудили их интереса к будущей специальности. Не обращая внимания на предельную лаконичность своих полевых дневников, они валялись на спальных мешках в зимовье и подсчитывали, какую сумму должны получить за свои летние труды.

— Маловато платят полярникам в Академии — у геологов больше бы заработали!

— Да и много ли заработаешь за полтора заполярных месяца?..

Когда гидросамолет, сделав круг над зимовьем, заходил на приводнение, студенты со своими давно уложенными рюкзаками стояли на галечном бечевнике.

С этим самолетом прилетели два рабочих ихтиологического отряда, которые останутся на зимовку. Все снаряжение и спецодежду отъезжающий отряд оставил ихтиологам, чтобы не возить лишний раз грузы на дорогостоящих самолетах.

Виви волновалось. Холодный северный ветер срывал с серых волн брызги. Подходить к крупногалечному берегу без причала в такую погоду легкий самолет не мог — поплавки разобьются. Летчик сказал, чтобы перегрузку самолета сделать на лодке.

— Давай лодку! Самолет к берегу не подойдет! — закричали с борта водяной «Аннушки».

Вместо того чтобы погрузить в лодку рюкзаки, студенты схватили их и побежали в зимовье.

— Вот охламоны, — ворчал летчик. — Чего они там забыли? Ведь знали, что прилетим. Ведь видят, что погода портится. Вместо того чтобы сидеть зря, давно могли бы причал оборудовать.