Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

На миг она скосила глаза на здание посольства, словно намекала, что за нами наблюдают. А я вспомнила о своей охране. Не объявил ли “неприметный человечек” тревогу, когда я исчезла из лечебницы? Или он уже знает, где я, и нарезает сейчас круги вдоль ограды? На территорию посольства его все равно не пропустят.

Мысль о том, что мне удалось сбежать из-под наблюдения, порадовала. Смысла в подобном побеге не было, но мне нравилось осознавать себя свободной и независимой… мышью.

Сосредоточенный взгляд Грина, резко контрастировавший с прилипшей к его губам приветливой улыбкой, ни на миг не давал забыть, зачем мы здесь. От леди Каролайн этот взгляд тоже не укрылся, и она решила не искушать терпение доктора: медленно, но все же повела нас к домику единорога.

— Передайте лорду Эрентвиллю мою глубочайшую благодарность за возможность приобщиться к чуду, — размеренно, в такт неспешным шагам произнес Грин, заполняя образовавшуюся паузу.

— Ну что вы, — с царственной непринужденностью отмахнулась полуэльфийка. — Это меньшее, что отец может сделать для вас.

Отец. Я механически складировала новую информацию. У лорда Эрентвилля, полномочного посола и, если не ошибаюсь, дальнего родственника эльфийского владыки, есть дочь-полукровка. Возможно, совершенно бесполезный факт. Но интересный.

У входа в жилище единорога леди Каролайн остановилась, взялась за открывающий дверь рычаг, но прежде, чем потянуть его вниз, обернулась к Грину.

— Вы с мисс Аштон, верно, хотите побыть наедине с эноре кэллапиа?

— Если это возможно.

— Возможно, — улыбнулась полуэльфийка, но улыбка у нее в этот раз получилась нервная и мерклая. — Полагаю, вы, будучи доктором, как никто осознаете ценность жизни. И я без опаски могу вверить вам свою. Прошу вас, — она опустила рычаг и распахнула перед нами дверь. — Я погуляю в саду на случай, если понадоблюсь.

— Что она имела в виду? — зашептала я Грину, оказавшись с ним в первом, проходном помещении. — При чем тут ее жизнь?

— Думаю, леди ненавязчиво дала понять, что мы тут под ее ответственностью. И если по нашей вине пострадает единорог, ее накажут. Может быть, казнят.

Сказано это было таким невозмутимым тоном, что я не сразу поняла, что доктор не шутит. А когда поняла — не поверила.

— Казнят? Она же дочь лорда Эрентвилля!

— Да хоть сын владыки, — передернул плечами доктор. — Эльфийские законы едины для всех: эноре кэллапиа священны и неприкосновенны.

— Значит, — я тяжело сглотнула, — нас тоже, если что… того?

— Нас? — переспросил Грин. — Нас — нет. Только вас. Вы же помните, я к единорогу даже подойти не смогу. — И не дав мне опомниться от такой наглости, поинтересовался вкрадчивым шепотом: — А что вы, позвольте узнать, собрались делать с бедной лошадкой?

Понятия не имею, что было тому причиной, но доктор, судя по дурацким шуточкам, пребывал в прекрасном расположении духа. И сложно было сказать, лучше ли это обычного его раздражения.

— Ничего не собираюсь, — буркнула я в ответ на его поддевку. — Сейчас вообще уйду.

— Идите, — не возражал он. — Я вам даже дверь открою.

И открыл. Но не ту, что вела наружу, а другую, за которой мелькнула на мгновение и скрылась из вида белоснежная грива единорога.

Змей-искуситель, блин!

Забыв скорчить недовольную физиономию, я рванула вперед и как и в первый раз застыла на пороге, завороженная красотой диковинного существа.

Ну, здравствуй, чудо чудное. Здравствуй, хороший мой…

— Это мир не так уж плох, если в нем еще живут подобные ему, — тихо сказал за моей спиной Грин. Что-то в его голосе заставило меня резко обернуться, но чудеса тут ограничивались одним отдельно взятым единорогом, а доктор оставался все тем же доктором: прищурился насмешливо, перехватив мой взгляд, и достал из внутреннего кармана пальто блокнот: — Ну что, мышка моя, готовы отрабатывать свой кусочек сыра?

— Обязательно называть меня так? — поморщилась я от столь легкомысленного обращения.

— А как? — будто бы удивился доктор.

— Я по-прежнему мисс Аштон.

— Шутите? Я не могу обращаться к мыши “мисс”. Это нарушит чистоту эксперимента.

“Издеваетесь?” — хотела в свою очередь спросить я, но близость единорога не располагала к пререканиям.

— Тогда просто Элизабет, — предложила почти дружелюбно.

— Длинно, — не согласился Грин. Видимо, на него кэллапиа никакого благотворного воздействия не оказывал. — Предлагаю сократить. Как к вам обращаются друзья?

— Элси.

— Элси? Мне нравится. Если я решу завести золотую рыбку, назову ее Элси. Но для мыши это имя не подходит.

— Вы невыносимы, — сообщила я доктору, с улыбкой любуясь прислушивающимся к нашему разговору единорогом.

— Спасибо, — Грин принял мои слова как комплимент. — А вы… Бет. Коротко и очень по-мышиному, мне кажется.

Спорить с ним никакого желания не было. А вот забыть о его существовании и остаться наедине с дивным созданием…

Но доктор забываться не желал.

— Скажите, Бет, что вы чувствуете… ко мне?

— Я? К вам?! — меня словно выдернули из волшебного сна и окунули с головой в ледяную воду. — С чего вы взяли? Если из-за того букета, то это недоразумение, я и не думала…