Острословы-2

Иван Максимович Семенов дружил последнее время с Иосифом Игиным. Иосиф Ильич Игин был давним другом Эмиля Кроткого. Эмиль Яковлевич Кроткий питал дружеские чувства к Ивану Семенову. Так переплелась судьба трех разных, по удивительно интересных людей.

Талантливые сатирики, каждый в своем жанре, были на первых позициях в журнале «Крокодил», да и не только в журнале. Их произведения всегда были украшением любого издания.

К великому сожалению, последнее время (то есть время, в котором действуют герои рассказа) все они часто болели (возраст?), работали значительно меньше, но не теряли бодрости и чувства юмора, которого у каждого хватало на троих.

Первым ушел из жизни Эмиль Кроткий, который был старше других. Через некоторое время скоропостижно скончался Иосиф Игин.

Иван Максимович, оставшись без друзей-соратников, часто мрачно шутил: «Что-то я тут долго задержатся?!» Но и сто болезнь не щадила.

Как-то в мастерской разговорились мы о том о сем, и он вдру1 вспомнил, как навещал больного Кроткого. И, поискав что-то в своем os-ромном столе, протянул мне листок из блокнота, где рукой Эмиля Яковлевича было написано одно из его последних посвящений:

«Противник умственных затей.
Иван Семенов без заминки
Успешно делает детей
И издает для них картинки!»

Ибо, как известно. Семенов, кроме того, что являлся многодетным отцом, был также создателем и многолетним редактором детского юмористического журнала «Веселые картинки».

У НАС И У НИХ

Эмиль Яковлевич Кроткий, кроме всего прочего, был особенно силен в экспромтах.

Тут ему. пожалуй, не было равных Он с ходу реагировал на любое событие, случай или просто шутку.

Автор изумительных «отрывков из ненаписанного», он не переносил халтуры, скороспелок и вообще недобросовестной работы (и не только в жанре сатиры!).

А надо сказать, что «пресс-клише ТАСС», где в послевоенные годы работали многие крокодильцы, помогая тем самым периферийным газетам: районным и областным, заметно сдало, уровень понизился (как тем, так и рисунков!), что не могло, конечно, радовать. Появление серых, бездумных и беззубых произведений вызывало неудовлетворение.

Но лучше других это отметил Эмиль Яковлевич, и, как всегда, с ходу.

Под одним из рисунков он предложил (пародируя, конечно!) такую подпись:

«У нас агро-курсы,
У них англо саксы».

Так сказать, в порядке самокритики…

ТЯЖЕЛЫЕ ДНИ

Это был не лучший период в жизни журнала «Крокодил». В истории любого издания бывали такие времена: бывали взлеты и падения, но главное — пережить, перебороть этот момент и выйти из него с честью. Что в общем-то и произошло в конце концов.

А на том этапе новый редактор, назначенный после известного постановления ЦК «О работе журнала «Крокодил», освоившись со своим положением и убедившись в том, что журнал выходит регулярно (!), без каких-либо ошибок и изъянов, передоверил всю работу своим помощникам, а те пустили ее на самотек.

Журнал лихорадило: старожилы ворчали, молодые не имели достаточного опыта перестроить дело. Выручали художники, великолепные мастера из плеяды «старых зубров». Но и это не спасало. Журнал, естественно, выходил, но делался на чистом профессионализме, был какой-то безликий, серый (это несмотря на шесть красок!), скучноватый. От жизни, может быть, и не так отставал, но и далеко вперед не заглядывая.

… Как-то, проезжая на машине по Беговой улице, художник Генрих Оскарович Вальк заметил:

— Вот тут живет редактор «Крокодила»!

Сидевший рядом Эмиль Яковлевич Кроткий не мог, конечно, упустить такого случая, тут же прореагировал:

— Пока тут живет редактор, там умирает журнал.

Журнал, конечно, выжил и не раз еще радовал своих читателей веселыми и умными, остроумными и задорными номерами.

Не раз еще показывал свои острые, отточенные годами крокодиловы зубы.

ЧЕРНЫЙ ЮМОР

Удивительный человек был Виктор Ефимович Ардов.

Удивлял он с первого же знакомства.

Он был непредсказуем.

Живой, компанейский, веселый и удивительно (я уже повторяюсь!) остроумный.

Не случайно он мог поспорить с лучшими конферансье тех времен, а были в то время ого-го: Алексеев, Гаркави, Миров… И не случайно они на своих концертах внимательно всматривались в зал — нет ли там Ардова.

О нем всегда много говорили, мнения часто расходились (как иначе!), но все сходились в одном: это личность, юморист превосходный.

Сам Виктор Ефимович, как он говорил, делал свое «черное дело», и делал, надо сказать, его неплохо, и совсем оно было не «черным», а, наоборот, светлым, добрым.

Много писал юморесок, скетчей, реприз, одноактных пьес и даже сценарии для кино.

Писал (вернее печатал) он свои рассказы как бы с ходу, прямо на машинке.

Садился и печатал.

У него как-то спросили:

— Ну вот напишете с ходу рассказ, а вдруг не получится?

— Заложу новый лист и буду писать новый рассказ. Это же так просто.

Но это было не так просто. Он играл. Играл он часто и в жизни, и в работе.