Остров

      Разочарованного Дика  срочно  выставили,  под   предлогом усталости после прогулки и общего недомогания,  которое бывает у женщин временами. Дежурный врач полностью подтвердил предположение  Тессы,  и Речел получила первую порцию соответствующих лекарств.  Врач успокаивал,  что  болезнь  будет  излечена  за несколько дней. Весь вечер девушки провели в слезах и обсуждении сложившегося положения. Напуганная Элизабет обречено  ожидала своей очереди,  Роковая ночь на яхте дала о себе знать. И заставила сжиматься от страха сердца. Из полунамеков и недоговоренностей   врачей   вытекало,   что   однозначно  судить  о последствиях той ночи можно будет не раньше,  чем через месяц-полтора. Легко излечимая гонорея,  не была самым страшным из того,  что могло ожидать подруг. Для девушек не было секретом, что в Греции  свирепствовал  сифилис,  а  в среде  портового сброда он встречался у каждого третьего.

      Наутро Лиз присоединилась к подругам по несчастью.  Врачей не столько беспокоило выявленное заболевание, сколько возможные более отдаленные последствия ночной трагедии.  Они считали,  что необходимо принять профилактические  меры  и  вести тщательное  наблюдение не менее,  чем в течение полутора месяцев.  В случае худшего исхода начать лечение надо было на  самых ранних стадиях болезни.

      В тот день,  ничего не понимающий Дик,  вместо обещанной прогулки был вынужден утешать раскисших от слез женщин. Только вечером собравшаяся с духом Речел поведала ему о  случившемся. Надо отдать  должное молодому человеку он не только не запаниковал, а даже,  как-то воспрянул духом. Довольно быстро ему удалось убедить Речел, что его  отношение к ней  не изменится при любом исходе событий.  Лейтенант не сомневался, что местные эскулапы решат все возникшие проблемы.

      Осушив ее слезы, он за руку потащил возлюбленную  к  приунывшим сестрам  и, хотя его доводы оказали на Тессу и Элизабет меньшее воздействие,  чем любовные излияния на Речел,  молодые женщины убедились,  что их друг остается другом и в период обрушившихся на них несчастий.  Слезы высохли сами собой,  и  они оказались в состоянии относительно спокойно говорить о случившемся.

      Им пришлось согласиться,  что не малым благом было то, что бог привел их в госпиталь секретной военной базы, а не в самую фешенебельную клинику на материке.  Порядки базы  обеспечивали полное  сохранение  их трагедии в тайне. Медики в госпитале были высококвалифицированные и гарантировали полное излечение. Да и вообще, кроме  узкого  круга медиков и командиров информация о случившемся будет здесь похоронена навсегда.

      Тогда девушкам даже не пришла в  голову  мысль,  что  они становятся  добровольными  пленницами  острова, по крайней мере, еще на полтора месяца.

      Начавшееся интенсивное лечение и неотвязные мысли о  том, что их ждет через месяц, испортили настроение спутницам лейтенанта.  Самое большее, на что он смог их уговорить  в  два  последних оставшихся  дня своего отпуска,  это согласие проводить вторую половину дня на приглянувшейся им укромной лужайке над морем, под неусыпным оком жерла ржавой пушки.

      Лужайка была  пропитана смолистым запахом сосновой и можжевеловой хвои, ароматом пурпурных цветов чабреца и желтых головок сантолины. Какая-то первозданная тишина нарушалась только жужжанием пчел над цветами начавшего зацветать вереска и навевала сонный покой и умиротворение. А грусть и замкнутое молчание стали обычным состоянием подруг.  Дик старался  развлечь заскучавших  женщин.  Вместе  с  довольно изысканной снедью он притаскивал вино. Интересовался, какие книги они хотели бы получить,  и  наконец,  где-то  добыл для Речел еще редкий по тем временам транзистор,  который ловил не только ближайшие арабские и греческие  станции,  но и принимал Париж,  Лондон и  даже далекую Россию.  Однако расшевелить унылых ему по-настоящему  не  удалось,  хотя и Речел и сестры были искренне благодарны молодому человеку.

                            ***

      Последний день отпуска отведенного лейтенанту  катился  к закату. Тесс дремала в редкой тени корявой сосны, а Лиз лежала на краю откоса,  отвернувшись в сторону моря и  казалось,  была полностью поглощена  тем,  что ей бубнил радиоприемник.  Речел давно чувствовала какое-то волнение беспокоившее Дика. Наконец он не выдержал и зашептал ей на ухо:

      - Реч, отпуск кончается! Завтра же меня могут отправить к черту на  рога,  и  увижу ли я тебя еще,  смогу ли попрощаться. Если ты за это время уедешь,  я даже не знаю, где тебя искать. Я хочу побыть с тобой наедине. Ну, пожалуйста, пойдем.