Остров

      На пляже Лиз в закрытом купальнике, а Тесса  при первой же возможности снимает лифчик и, соблазняя смущенного парня, демонстрирует обнаженную грудь. В покое она не оставляла влюбленного в Лиз парня до конца «комедии».

      Тесса намеренно соперничает с сестрой. Убеждает, что Лиз играет «... с мужчинами, как кошка с мышкой... Дело не в том,  что Георг вас обманывает.  А в  том, что вас обманывает Лиз».  Она  говорит правду, однако  Рон  понимает только то,  что за желанием  Тесс  предостеречь прячется гораздо  большее стремление «утешить».

      И все же Лиз коварней и безжалостней. Снимается в откровенно порнографическом фильме, который демонстрируют, неспособному, что либо поделать Рону. Но последний удар был самый безжалостный. Эти воспоминания из Рона, Дуг вытянул с большим трудом - теперь уже это был не экран. Все происходило прямо перед ним, распятым и с заткнутым ртом:

      - Абсолютно голая Лиз  лежала на роскошном диване  в   позе   отдыхающей богини. Неожиданно   появился Инго,  в белоснежном с золотом балахоне, явно изображая эфиопского Жреца или Царя, и Лиз  призвала его на свое ложе.  Рону дают  понять,  как  далеко ушла она в своей опытности по сравнению с ним. После соития Инго уходит, а Лиз принимает первоначальную позу, наблюдая, как уводят совершенно растоптанного Рона.

      Дуг мысленно подвел черту. Конечно, главные роли доставались Лиз. И за такие роли любящий человек способен был бы убить. Но Рон оказался неспособен «поднять плеть».

      Дуглас давно догадался, какой фактор   натуры Лиз  в докладе  не был учтен: 

      - Хрупкое  равновесие  внешней  робости  и чувственной дерзости, - первая разжигает мужчину, вторая в заветный миг обрекает на погибель.  Свойства нимфы,  коих была лишена Тесса,  даром,  что изображала нимфу за которой гнался и которую насиловал сатир в ту ночь.  Лиз же  в прямом  смысле  бежит  от  сатира и манит его за собой.  В ней   дремлет зверь,  но зверь настоящий,  настороженно чуткий к неверному шагу. Чтобы проверить, способен ли влюбленный как должно понять ее, она  городит вокруг себя западни, препятствия.

      - Какую западню приготовят ему? Да и удостоится ли он такой чести?

      Впрочем, ему, как в свое время Рону могли подсунуть и Речел. Это казалось самым проигрышным вариантом. Откровенная «шлюха» могла предложить только свое тело. Без этого Дуг собирался обойтись. Грек не мог ни понимать, что многоходовая, долговременная операция с летчиками невозможна, и Речел означала бы только, что ее использовали «по назначению», -  Дуг встряхнул головой, как будто сбрасывая наваждение. - Все станет ясно завтра утром.

      Хоровод созвездий медленно кружил над головой, повинуясь теченью царицы ночи, и он отринул «жрецов» с Пароса и невольно начал отдаваться потоку  других воспоминаний. Ночь ворожила, заставляли вглядываться в черноту звездного купола, вспоминать, когда же ненависть к Георгу стала главным в его жизни.

      Одно он мог сказать наверняка:

      - Это  началось  не  тем  промокшим  лондонским  вечером, осенью прошлого года. Это началось раньше. Гораздо раньше.

 ***

      Дуглас был американцем по рождению - шотландцем по крови,  по воспитанию.  Его дед - последний отпрыск,  когда-то могучего рода горных разбойников, ненавидел Англию, англичан и все с ними связанное.  По старой семейной традиции  он считал, что англичане виновники конца старых шотландских вольностей и упадка его клана.  Когда в середине девяностых  годов прошлого века он с молодой женой покидал Англию,  с Шотландией его не связывало уже больше ничего,  кроме семейных преданий и любви к родным горам.

      Гордый дух и твердая рука ему  очень  пригодились,  когда после не  долгих скитаний рыжекудрая пара оказалась на золотоносных просторах Клондайка.  Зиму 1897 года его семейство, как и множество других золотоискателей,  встречало у слияния Юкона и реки Стюарт. К этому времени Меги уже была хозяйкой приличного по тем местам дома,  ждала второго ребенка  и  нянчила годовалую дочку Валентину, названную так в честь отца. Ее мужу улыбнулась удача, и к этому времени он был владельцем кругленького счета в банке,  довольно обширных золотоносных участков и неизмеримо больших площадей,  которые принесут  ему  приличное состояние через год.

      Зимой 1898 года семейство получило возможность сменить девственные снега Аляски на жаркое небо Калифорнии и начало обживать огромное ранчо на берегу океана. Валентин Макдедли  оказался  владельцем  прекрасного  дома   еще испанской постройки  на взморье и множества,  прихотливо разбросанных,  участков под застройку в одном из отдаленных пригородов Лос-Анджелеса. Пригород, приглянувшийся своей живописностью, назывался    Голливуд.

     К тому же,  часть свободных  денег дед  истратил на  начинавшую входить в моду забаву – изобретение французов,  братьев Люмьер - движущиеся картинки   «Синематограф». В 1911 году он участвовал в организации первой в городе киностудии. А когда дело пошло,  вложил не малые деньги в создание американской киноиндустрии.