Остров

      Озабоченный врач напомнил девушкам о том,  чего  опасается  любая  женщина после случайной связи.  Свалившиеся беды и потрясения,  как то отодвинули мысли о возможной беременности,  которые мелькали у каждой из них. Более того, молчание медиков на эту тему создало иллюзию,  что эта-то беда им не грозит, но сегодняшнее разговор во время утренних осмотров заложил новое беспокойство.

      Дика ждали с особой надеждой на чудо.  Но чуду в тот день свершиться было не суждено.  И вот теперь Тессе пришлось стать поводырем унылых,  хотя и собственное сердце сжимал ужас. Неужели в ней зарождается нечто,  несущее часть одного из тех чудовищ, распявших  ее на столе в ту ночь.

      Тесс тряхнула головой, отгоняя страшные мысли. Сумрак провала ведущего  в  знакомый  каземат,  в первое мгновение показался уставшим от солнца глазам,  непроглядным мраком и заставил остановиться. Свод тоннеля одарил намеком на  прохладу. А прохлада как будто прибавила сил. Да и глаза привыкли к полумраку. Пушка устремила ржавый хобот к морскому горизонту. В амбразуру  влетел шальной шмель.  Порыв ветерка донес запахи разогретой солнцем смолы и аромат  цветущего  вереска.  Знакомый аромат  пробудил  такие  яркие  воспоминания  вчерашнего  дня. Воспоминания вызвали прилив энергии, разогнали пелену тревоги. По мечтательному лицу Речел,  прижавшейся к прохладному камню стены, Тесса заключила, что подруга погружается в короткие минуты вчерашнего уединения  с  Диком.  Это  напомнило девушке о ее неудаче, но не ревности, ни тем более зависти не было. Она не собиралась сдаваться, как впрочем, и не собиралась отбирать любовника у подруги навсегда.

      В порыве мальчишеского озорства она схватила ее за руку и со смехом повлекла к  выходу:

      - Нечего  мечтать.  Всем  хочется.  Нашла себе приличного мальчишку и теперь можешь смеяться над глупыми подругами.

      На лужайку выскочили уже с веселым хохотом.        

      - Да,  но если бы он знал все,  он нас может быть и  извинил. 

      Впервые  Тесс почувствовала, что-то  похожее на сожаление о содеянном.  Впервые возникло сомнение в справедливости испытания, которому подвергли юношу и она малодушно попыталась спрятаться за авторитет крестного:

      - Ты  же  знаешь, Георг приучил делать не то, что хочешь, а то, что надо для дела.

      Речел, раскладывая  махровую  простыню  на траве, отмахнулась:

      - Да брось ты, он давно простил Элизабет, а ты вообще перед  ним ни в чем не виновата.  Он удивительно чистый ребенок.

      - Ну  да ребенок!  А вчера управился с тобой за четверть часа.

      - Скажешь право. Он же уезжал и не известно на сколько. А я давно не девочка.

      В разговор вмешалась до того молчаливо раздевавшаяся  Лиз:

      - Тесс. Отстань от человека. Мы имеем то, что заслужили, - и,  сбросив  одежду,  потягиваясь  со сладострастной грацией, подставила нагое тело дуновению берегового ветерка. - А может быть, вспомним школу?

      Предложение сестры было кстати,  как всегда подумали  об одном. В  последние годы вместе спали редко, хотя чувство  возникшее,  еще  тогда в школе не угасало.  В их союзе никогда не было четко выраженных ролей. Они всегда настолько были похожи в чувствах и восприятии,  что роль,  как правило,  зависела  от сторонних обстоятельств.  От самочувствия,  настроения, просто инициативы.

      Тесса, сбрасывая одежду, поймала недоуменный взгляд Речел. Подруга явно была не в курсе интимных взаимоотношений сестер, но в девушке вдруг возник острый интерес к возможному новому партнеру в их уже привычном развлечении:    

 - Раздевайся.  Не съедим. А может самой понравится? Ну не ломайся. Чем еще могут утешить себя бедные женщины,  когда мужиков нет или надоели?

      Эта мысль пришла неожиданно.  Заставила взглянуть на подругу по-новому.  Она, в первый раз со времени окончания закрытой женской школы,  посмотрела на другую женщину,  как на возможного партнера. Практически сразу после окончания школы, забава юности ушла на задний план, хотя при случае сестры находили друг в друге отдых от многочисленных связей. Проблему скорее составлял избыток претендентов на их благосклонность,  чем их  недостаток. Лиз это быстро надоело и она,  с того времени, как сошлась с Инго,  жила с ним почти в супружеской  верности,  а  сама  Тесса партнеров предпочитала менять.  Ну,  а когда мужчины надоедали, сестры всегда могли уединиться вдвоем.  Другие женщины в  этом смысле их не интересовали.

      Сестра была двойником почти во всем и воспринималась,  как неотъемлемая часть их общего целого. Они давно поняли, что любое прикосновение, ласка испытанная одной, вызовет точно такую же реакцию у другой. Речел же была иной. Была  явно не опытна в этой забаве и значит, сулила остроту новых ощущений.