Остров

Моя провожатая не успокоилась, пока не подтащила меня вплотную к Полине. Сказав: «Вот!», она убежала, скрывшись за поворотом коридора.

Все дети разом посмотрели в мою сторону. Я с ужасом ожидал, что они сейчас начнут по очереди со мной здороваться ― мне очень не хотелось отвечать им глупой улыбкой в присутствии Полины. Но она спасла меня, опередив всех:

― Сергей Николаевич! Что Вы тут делаете? Что-нибудь случилось?

Вопросы были заданы с неподдельным удивлением.

― Ничего не случилось. Вы забыли, что обещали познакомить меня с Ильёй Сергеевичем.

― Нет, я не забыла. Но сейчас начинаются уроки, Вы выбрали не очень удачный момент…

Полина была явно смущена ― она чувствовала себя виноватой в том, что из-за неё такой важный человек теряет время. Я поспешил её успокоить:

― Ничего страшного, подожду. Мне очень интересно снова подышать школьной атмосферой, я уже много лет, как не был в школе.

У Полины всё ещё был растерянный вид, но тут она оживилась:

― Тогда давайте я Вам покажу нашу школу… Вот, смотрите, здесь у нас библиотека.

Комната была заставлена стеллажами. На их полках стояли книги, из рядов выглядывали таблички с буквами или фамилиями авторов. За стойкой несколько школьниц старательно писали на маленьких листочках бумаги.

― А чем это девочки занимаются?

― Они заполняют формуляры на новые книги.

― Знакомое занятие… У меня в школе был приятель ― отъявленный двоечник, пробу негде ставить. Он был старше меня, но два раза оставался на второй год, и к классу седьмому я его «догнал», мы попали в один класс. Этот парень, несмотря на свои более чем скромные успехи в учёбе, был заядлый книгочей. Он читал много, запоем. Потом рассказывал о книге мне, и рассказывал так, что мне хотелось прочитать её вслед за ним. Благодаря ему я узнал многих интересных авторов, без него написанные ими книги, скорее всего, остались бы непрочитанными мной. Так вот, мы с моим приятелем тоже заполняли формуляры в школьной библиотеке, а за это нас пускали в «закрома» ― позволяли рыться на полках и самостоятельно подбирать себе литературу.

― А что стало с Вашим приятелем потом?

― Он не доучился, не получил полного среднего образования. Стал работать шофёром, потом переехал, и мы потеряли друг друга из вида.

— Вы описали не такой уж и редкий случай. Причину плохой успеваемости принято объяснять ленью, однако, это не всегда правильно.

— Говорят ещё о недостатке усидчивости.

— Вот к этому я и веду. Недостаточная усидчивость — неспособность ребёнка сосредоточиться, сконцентрировать внимание. Это не психологическая, а физиологическая проблема, не недостаток интеллекта, а особенность строения мозга. При этом ребёнок может обладать хорошими творческими способностями, легко усваивать языки. Ваш приятель, возможно, из таких.

Мы зашли ещё в пару кабинетов, вышли в коридор, и тут Полина, взглянув через моё плечо, радостно воскликнула:

― А вот и Илья Сергеевич!

Я обернулся, ожидая увидеть человека высокого, худощавого, с лицом аскета, со строгим взглядом поверх очков в тонкой металлической оправе. Но мне навстречу по школьному коридору катился «колобок» — маленький, лысый, пухлый человечек с доброй улыбкой и добрыми глазами. И без очков. Несмотря на столь негрозный вид, непререкаемость его авторитета среди учеников имела вполне осязаемые признаки — там, где он проходил, стихали потасовки и уменьшался ребячий гвалт.

Илья Сергеевич оказался человеком очень доброжелательным. Он понял намёк Полины относительно моего намерения с ним познакомиться, и пригласил нас обоих ближе к вечеру, после уроков, к себе домой.

В этот момент пожилая женщина в синем халате прошла по коридору, звоня огромным колокольчиком. Ученики, толкаясь в дверях, поспешили в классы. Илья Сергеевич с Полиной отправились на урок, а я вышел из здания школы.

…В посёлке явно что-то произошло. Бабушки на скамейках, изменив своему обыкновению вести неспешные беседы, возбуждённо обсуждали какое-то событие и все до единой смотрели в одну сторону. Я спросил проходящего мимо мужчину:

― Что случилось?

― Авария в котельной, ― бросил он на ходу и чуть ли не бегом поспешил в направлении завода. Я направился за ним.

Возле котельной с озабоченными лицами курили Найдёнов и Акимыч. Им было явно не до меня. Однако Найдёнов не мог проигнорировать мой вопрос о том, что произошло — ведь это я тут был главный! Оборудование на заводе было латаное-перелатаное, установленное ещё при царе Горохе, поэтому неполадки и аварии случались чуть реже, чем менялась погода на Острове. Вот и сегодня ночью произошёл разрыв трубы на работающем котле. Вместо него сразу же запустили резервный, но тот тоже дышал на ладан и был в ещё худшем состоянии, чем первый. Найдёнов опасался, что, если «гикнется» и второй котёл, завод встанет. В разгар путины такое было крайне нежелательно: подобное развитие событий могло нанести сильнейший удар по финансовому положению завода.