Остров

Я благосклонно кивнул. Откинулся к спинке кресла и позволил себе насладиться этим зрелищем: Джун становилась красива, когда играла, закрыв глаза, изящно двигая пальцами, инструмент слегка покачивался из стороны в сторону. Я жевал лист-ракету и внимательно вслушивался. Этой вещи я не знал, но Джун владела какой-то магией — она играла так, что я почти что слышал. Бикини-Боттом заполнила музыка, ноты порхали в моей голове многоцветными бабочками.

Всего я заставил ее сыграть на моем посохе восемь музыкальных пьес. Когда концерт закончился, я отпустил Джун, задул лампады и рухнул на постель, удовлетворенный — вернее, почти удовлетворенный. Вечер вышел прекрасный, но этого было мало. Я хотел еще и услышать прекрасное. Завтра, когда очередь надеть Дивную юбку дойдет до Флоры, я прикажу ей петь.

34 Дивная юбка (III)… Не совсем

— Нет.

— Флора.

— Даже и не проси, Линкольн.

— Я сказал. Сегодня ты дежуришь у меня.

— Обойдешься.

— И ты должна надеть Дивную юбку.

Она двинулась прочь, покинула утреннее собрание, не дожидаясь моего позволения, но последняя моя реплика вынудила ее остановиться.

— Что надеть?

— Юбку Миранды. Она одолжит ее тебе. Как одалживала Джун.

Я окинул Флору оценивающим взглядом. Она здорово похудела после Осни, руки и ноги приобрели темный, кофейный загар. Глаза — янтарные, чуть оранжеватые, таким бывало небо на острове Линкольна перед закатом. Они классно выделялись на загорелом лице. Волосы отросли, лиловая и розовая краска выцвела на солнце. Флора стала почти такой же светлой блондинкой, как Миранда. Впервые я разглядел, насколько она красива. Она будет отлично смотреться в Дивной юбке. А пока что в черной, поблекшей «Моторхэд» она выглядела чуточку… грозно. Я прикинул: с ней так легко не сладишь, как с теми двумя. И угадал.

— Ничего более идиотского в жизни своей не слышала.

— Хочешь нормально поужинать? Приходи в юбке.

— Ты шутки надо мной шутишь?

— Нет, я не шучу.

Я посмотрел ей прямо в глаза, чтобы она поняла: я говорю всерьез. Но Флора не опустила передо мной глаза.

— Можно один вопрос, Линкольн?

— Само собой, — сказал я. Правитель должен время от времени проявлять великодушие.

— Кто назначил тебя королем острова?

От ярости у меня зазвенело в ушах. Я так обозлился из-за того, что она посмела поставить под сомнение мою власть, что даже не нашелся с ответом. А она — вы не поверите — попросту развернулась на пятках и была такова.

Когда кровь отлила от ушей и девятый вал гнева отхлынул, я смог признать некоторую правоту Флоры. Я был здесь законным королем. Но пока что я не был коронован. Нужно провести церемонию.

В тот вечер я решил ужинать не в Бикини-Боттом. Глупо было бы сидеть и дожидаться Флору, которая не собиралась явиться. Первым делом требовалось укрепить мой авторитет. Я взял свой трон, стоявший во главе стола, сложил на сиденье зеленый кокос и посох и понес все это в дюны. Установил кресло перед костром и уселся в него, сжимая одной рукой посох, а другой — кокос, тяжелый, точно шар для боулинга. Клуб «Завтрак» собрался вокруг меня и костра, всех распирало от любопытства. С державой и скипетром в руках, со звездами над головой я почувствовал себя — впервые в жизни — в том месте вселенной, которое было создано для меня. И я обратился к моим подданным.

— Сегодня, — сказал я, — мы проведем коронацию.

Мне захотелось наконец оказаться в средоточии, черт побери, ритуала, и пусть клуб «Завтрак» восславит великий подвиг — мой подвиг, добычу зеленого кокоса. План такой: я разрублю орех надвое, разделю между всеми ту сладость, какая обнаружится внутри — мой батончик «Баунти», мой «Баунти»-покоритель новооткрытых земель, — а верхушку, со стеблем, отделю и ею увенчаюсь. Да, знаю, мне казалось дурацкой забавой надевать на голову Себу серебряную крышку от кубка чемпиона чемпионов, там, в Осни, — но ведь это совсем другое дело. Моя корона, как я предполагал, будет хорошо смотреться. Волосы выгорели на солнце, добавить еще зеленую шляпу, и я стану точной копией Линка, моего тезки.

Итак, я воссел у костра на кресле с зеленым кокосом в одной руке и посохом в другой и запел гимн Осни: