Остров

Такие походы были, конечно, нечастыми в первые годы после рождения Диммы, хотя организовать присмотр за ней особых сложностей не представляло. Мать Хюльды всегда с большим удовольствием оставалась с внучкой и вкладывала в это всю душу. Иногда Хюльде даже казалось, что у ее матери сложились более близкие и теплые отношения с Диммой, чем у нее самой, – по какой-то необъяснимой причине они были более доверительными. Девочке скоро исполнялось тринадцать лет, и в этом были как минусы, так и плюсы. Она, безусловно, стала самостоятельнее, но в то же время и подростковые проблемы не заставили себя ждать. Димма была подвержена перепадам настроения и нередко проявляла раздражительность. Ей все меньше хотелось проводить время с родителями – доходило до того, что, вернувшись домой, она направлялась прямиком в свою комнату и запиралась там. Больше всего Хюльду пугало то, что Димма сторонится не только их с Йоуном, но и своих друзей, из-за этого девочка могла выпасть из привычного ей круга общения. Бывало, Хюльда пыталась вывести дочь на разговор, но обычно такие беседы заканчивались молчанием или ссорой. Однако она не теряла надежды, что ситуация изменится, как только Димма преодолеет эту фазу своего взросления.

Вероятно, дело усугублялось еще и тем, что супруги проводили мало времени дома из-за работы. Хюльда периодически выходила в вечернюю или ночную смену, да и Йоун постепенно превращался в трудоголика, поскольку занимался своим бизнесом с утра до вечера, несмотря на предупреждение врача, что состояние его сердца оставляет желать лучшего. Он добросовестно принимал выписанные врачом лекарства, которые, по мнению последнего, были ему жизненно необходимы, а вот советы или, скорее, указания сбавить темп на работе он полностью игнорировал. Хюльде, конечно, следовало бы вразумить мужа, но, говоря начистоту, она понимала, что своей безбедной жизнью они обязаны в первую очередь доходам Йоуна, – ее зарплата в полиции не шла с ними ни в какое сравнение. Вообще-то, у Хюльды было довольно расплывчатое представление о том, в чем конкретно состоит бизнес мужа, – он неплохо заработал на поставках импортной продукции, и теперь деньги, по его собственным словам, «работали сами на себя» благодаря тому, что он вложил их в другие компании. Насколько было известно Хюльде, основное время Йоун проводил на деловых встречах и переговорах с банками. Она не раз и не два заговаривала с ним о том, что стоило бы относиться к работе не столь рьяно. Однако Йоун считал, что только так и нужно вести бизнес, мол, отвлекись он хоть ненадолго, и пиши пропало – с деньгами можно распрощаться. И Хюльда охотно верила ему, поскольку знала, что, работай он меньше, жизнь их семьи была бы не столь обеспеченной.

Хюльде не терпелось поскорее добраться до дома – она надеялась, что ее ожидает прекрасный вечер в кругу семьи, как в старые добрые времена. Ей хотелось отвлечься от всех дел рабочей недели и выкинуть из головы ужасные картины, свидетельницей которых ей приходилось порой становиться по долгу службы.

Источником ее силы были Йоун и Димма, и она предвкушала, как совсем скоро обнимет их вновь.

Утром мать Хюльды позвонила ей на службу. Как обычно, она из лучших побуждений напомнила о том, что они редко видятся, и пригласила Хюльду на кофе в предстоящие выходные. Солгав, что будет работать, та отклонила приглашение. По правде говоря, ей не очень хотелось встречаться с матерью. Конечно, Хюльда по-своему любила ее и стремилась к тому, чтобы их отношения стали лучше. Однако еще больше она мечтала о том, чтобы познакомиться со своим отцом. Но ее мечте вряд ли суждено было сбыться, поскольку Хюльда появилась на свет в результате мимолетной связи ее матери с американским солдатом, который даже не подозревал о ее существовании, потому как мать, узнав, что беременна, не нашла в себе смелости рассказать ему об этом, а после рождения Хюльды не стала его разыскивать.

Как бы то ни было, близился вечер пятницы, и Хюльда с нетерпением ожидала того момента, когда сможет наконец забыть о своих переживаниях за просмотром какого-нибудь дрянного фильма по государственному телевидению.

В прихожей ее прекрасного дома на Аульфтанесе Хюльду встретила странная тишина.

– Димма?

Никакого ответа.

– Йоун?

Муж отозвался:

– Здесь я, в кабинете.

Пройдя к его рабочей комнате, Хюльда остановилась на пороге и заглянула за дверь. Йоун сидел за письменным столом спиной к ней.

– Йоун, дорогой, давай выходи. Где Димма?

– Да-да, сейчас… – сказал он, не оборачиваясь.

– Работаешь?

– Да. Да-да, любовь моя, мне тут нужно кое-что закончить – это довольно срочно. Вы начинайте без меня. Что у нас на ужин?

– Бифштексы.

– Отлично. Мой пока не жарь.

– А где Димма? Она что, еще не пришла?

– Она… э-э-э, она у себя. Мне кажется, она заперлась на ключ. Что-то там в школе случилось. – Он продолжал сидеть спиной к Хюльде.

– Опять? Это никуда не годится… Она запирается у себя в комнате чуть ли не каждый вечер…

– Это пройдет, дорогая, такой уж у нее возраст, – убежденно ответил Йоун.