Остров

— Если каждому так дорого жизнь отдавать, быстро все черные кончаться. И даже из нас кто-нибудь уцелеет.

— Так и не получил я с тебя своих долларов, — упрекнул Козюльский Кента. — Да! Видать, все-таки не удержаться нам… Где-где? На этом свете…

Наступила недолгая пауза. Мизантропы сидели на бруствере и на, сваленных в поленницу, базуках, которые постепенно стали называть гранатометами. Тоже севший рядом, Мамонт ощутил под собой теплый камень. Бруствер. Еще одно слово, которое пришлось недавно запомнить.

— А все же я не хотел бы, чтобы после смерти еще что-то было, — наконец заговорил Кент. — Без физического существования, без благ для организма, что остается? Одни разговоры, вроде как в тюрьме.

Глядя на этот лагерь, Мамонт почему-то подумал, что как-то не хватает здесь Квака. Вроде он должен здесь быть обязательно, без него было как-то неправильно. Ошибочно.

— Говорят, Нагана японский за деньги корейцев нанимает в черных стрелять, — сказал Пенелоп. Не стесняясь стоящего невдалеке Наганы, кивнул в его сторону. — А Аркашка-то куда пропал?

— В дозоре.

— Это еще что?

Это означало, что Аркадий подкрался к черным ближе, спрятался на дереве и смотрит на этих черных.

— Такого не каждое дерево выдержит. Эдакую тушу.

— Хорошо, что самолетов-вертолетов нет. Может и не заметят, — заговорил Мамонт. — Одна надежда.

— Ну конечно, не заметят! — отреагировал Пенелоп. — Сегодня весь день с камней глядят. То в стереотрубу, то в бинокль. Да вон, смотри.

На вершине горы неровными столбиками торчали темные на фоне неба фигурки. Некоторые медленно шевелились.

— Видишь, оптикой блестят. Может через снайперскую винтовку смотрят. Мы тут под ними как на ладони.

Впереди что-то закричал Демьяныч. Неразличимо, но, конечно, с отчетливым недовольством.

— Демьяныч кирпичей захотел, — вспомнил Мамонт. — Может эти трубы ему подойдут, прикрыться. Заместо. Пусть успокоится.

Символически пригнувшись, он шел через траву с двумя гранатометами, глядя на вершину, теперь не мог оторвать от нее взгляд.

Черные наверху вроде бы начинали суетиться, их стало больше. И вот ударил выстрел, потом редкая и гулкая очередь крупнокалиберного пулемета.

"ДШК", — вспомнил Мамонт его название. Упал, уверенный, что стреляют в него, что он уже почти мертв. И почему-то живой поднял голову. Впереди Демьяныч с лихорадочной быстротой крутил ручки на станине пулемета. Сзади уже лежал, откуда-то взявшийся, труп.

"Один успел", — В лагере суматошно бегали, большие пули шлепались между людьми, бились о камень бруствера, от него летели осколки. Вот кто-то упал, раненый, корчился в пыли. Теперь корейцы, сбившись в толпу, бежали назад.

"Куда они? В море?" — Сзади до крутого обрыва оставалось метров двести.

Скучившись, вдесятером, наверное, понесли визжащего раненого. Тот извивался в чужих руках. Вдоль бруствера, символической полосы белых камней, лежали, жались к нему темные фигуры. Мамонт почему-то подумал, что кому-то, смотрящему сверху, они, наверное, кажутся похожими на вшей, скопившихся в швах одежды.

От массивных пуль "ДШК" камни кололись и разлетались. Все перекрыл, возникающий где-то, дикий животный крик. Еще кого-то ранило. Где-то хлопнул гранатомет, дымящаяся граната низко, над травой, полетела в сторону черных. Очнувшись, Мамонт скорчился на боку, придавил Большой Бен к плечу, — сильно, как учил покойный Секс, и тоже выстрелил. Граната ударила в склон, выбив черное облако. Фигурки на вершине исчезли. Повсюду стали стрелять из гранатометов и из "М-16" подствольными ракетами, все чаще и чаще. Гранаты полого, дугой летели над головой. Гора осыпАлась от черных взрывов. Оказывается, что-то кричал, махал ему рукой Демьяныч.

"Ах да, — вспомнил он. — К пулемету. Ленту тянуть." Когда-то Демьяныч назначил его вторым номером и все время напоминал об этом.

Демьяныч куда-то напряженно смотрел сквозь прорезь в щитке. Сейчас он одел очки и от этого сразу постарел. Мамонт вдруг заметил, что нога старика перевязана прямо поверх штанины, набухающим кровью, бинтом.

— Осколками задело, — пробурчал старик. — Какими, какими!.. Осколками пули, чего еще. Ну все, вот и дождались, бля. Вон они, двинулись. Вдоль горы идут.

Вдалеке муравьи с железными головами передвигались несколькими группами, часто останавливаясь и скрываясь в зелени. Ползли медленно и еще нестрашно. Их становилось все больше. Уже слишком много. Сзади захлопали было выстрелы, но, кажется, безуспешно: никто из наступающих их как будто не замечал. Выстрелы звучали все реже. Огонь мизантропов становился все слабее, умолк.

— Бесполезно, — спокойно сказал рядом Демьяныч. — Тут на склоне издалека нужный угол не возьмешь.

Он, одну за другой, стал доставать из своего мешка гранаты и класть перед собой:

— На фронте мы такие "феньками" называли.

Мамонт вспомнил, что у него тоже есть такая, завозился, стал выдавливать ее из тесного кармана джинсов.