Остров

Сразу стало тихо. Блики огня пятнали носатые, настороженные лица.

— Э, ты кто? — спросил кто-то.

— Мне Кярима Ахметовича, — сказал Лаголев.

— Кого?

— Кярима Ахметовича.

Сидящие переглянулись.

— Нет такого.

— Он мне денег должен.

— Не знаем, — качнулась кудлатая голова. — Хочешь шашлык?

К Лаголеву просунулась рука с одноразовой бумажной тарелкой. На тарелке дымился только что снятый с шампура кусок мяса.

— Вкусный.

Внутри у Лаголева все затряслось от злости. Сволочи! Выгораживают своего! Всегда и всюду, несмотря на вину. А если тот вор, убийца? На миг подумалось: выбить тарелку, полезть в драку, вымещая отчаяние в порыв. Изобьют? Скорее всего. Но так даже лучше. Тело придет в равновесие с душой. Больная душа, больное тело.

Не решился.

— Мне бы Кярима Ахметовича, — повторил Лаголев.

— Э! — встала с лавки фигура, взмахнула рукой. — Иди отсюда! Нет здесь его!

— А где он?

— Не было здесь!

Лаголев сник. Что делать дальше, он не представлял. Кто-то так и держал перед ним тарелку с шашлыком.

— Спасибо, — сказал Лаголев.

Он взял тарелку и пошел обратно к воротам. За спиной снова заговорили о своем. Мясо пахло. Лаголев вспомнил, что не ел с утра. Яичницу из двух яиц серьезным завтраком не назовешь. Тем более, без хлеба. Сын-то хлеб с маслом по ночам в одно горло наворачивает. Растет.

Рот вдруг оказался полон слюны. Лаголев жадно запихнул шашлык в рот, и всю дорогу до дома жевал его, размалывая зубами на волоконца. Кярима Ахметовича можно достать и завтра, решил он. Нет, послезавтра. Завтра — выходной. Досадно, что он Натке зарплату анонсировал. Хотели по такому случаю по магазинам прошвырнуться, те же кроссовки оболтусу купить. Теперь-то, конечно, вряд ли.

Но на кредит и рассрочку хватит. Натка разозлится, как пить дать. В последнее время у них вообще не ладится. Она — в кровати, он — на кресле. Семейная жизнь!

А так как бы вместе.

Настроение, чуть приподнятое шашлыком, с последним жевком покатилось вниз. У мусорных контейнеров на Лаголева еще свалилась какая-то баклажка с дрянью, которую неведомые засранцы поставили прямо на выгнутую контейнерную крышку. Стоило ему запнуться, и баклажка слетела, а дрянь обрызгала джинсы. Лаголев едва не зарычал. С минуту он корчился в темноте, принюхиваясь, моча, не моча, оттирая о траву разношенные, худые ботинки. В череде случившихся с ним за день неприятностей, эта казалась вишенкой на торте. Бывает же: торт из дерьма и — вишенка.

Радуйся!

Только уже у подъезда Лаголев понял, что с вишенкой обознался. Вишенкой была компания из трех хмурых личностей, которая перехватила его у скамейки.

— Тихо, дядя! — просипел один, видимый в половину испитого лица, подтягивая его к себе.

Второй кольнул Лаголева острым в солнечное сплетение, чтобы не думал рыпнуться. Ловкие руки третьего охлопали куртку и выловили мелочь из джинсового кармана. Ключи пожалели, автобусный билет выкинули.

Весь процесс грабежа занял не более трех секунд.

— И это все?

Мелочь на ладони поднесли к лицу.

— Все, — сказал Лаголев.

— Ты что, доходяга что ли? — поинтересовался, обдав алкогольным выхлопом, первый.

Нижняя губа у него была влажная, оттянутая книзу. Ей очень не хватало квелой папиросины, просто-таки просилась для образа.

— А вы найдите работу! — прорвало Лаголева. — Найдите, а я посмотрю! И мы вместе посмеемся! И если заплатят обещанное, то посмеемся во второй раз. И по…

Укол ножом заставил его умолкнуть.

— Безработный? — просипел тот, кто обшаривал карманы.

— Да!

— А по профессии кто?

— Биолог!

— У-у! — выдохнул первый. — Динозавр! Уважаю. Биолог! Еще скажи — генетик.

— Научный сотрудник лаборатории…

— Понятно, — грабитель сплюнул в кусты. — Малый, верни мелочь динозавру. Не хочу, чтобы кто-то из них из-за меня вымер.

— Зла не держи.

В руку Лаголеву стукнули монеты.

— И как бы это… ну, чтобы по понятию… — сказал второй.

Шмыгнув носом, он ударил Лаголева кулаком в живот, и, пока тот, сложившись, хрипел на земле у скамейки, троица растворилась во тьме вечера.

Лаголев полежал, тронул деньги, спрятанные в носке, и поднялся. Вишенка на торте! «Эй! — чуть не крикнул он, задрав голову к темно-синему небу. — Что-нибудь еще? Я жду! У меня был замечательный день! Очень не хватает молнии в темечко для комплекта!».

Впрочем, ожидать ответа было бы форменным сумасшествием. Лаголев отряхнул штанины и шагнул в подъезд.

2

Явился.

Натка с брезгливым ожиданием смотрела, как Лаголев, раздеваясь, топчется в прихожей. Уляпал где-то джинсы, глаза виноватые. Что-то опять с ним случилось. Ну как же иначе? По другому же не бывает! Господи, подумала Натка, раздражаясь, когда вместо того, чтобы нормально повесить куртку, муж оборвал петлю, ну откуда руки-то растут? Из задницы растут! Знакомьтесь, мой муж.

— Тут это…

Лаголев повернулся к ней со слабой улыбкой.

— Просто повесь, — сказала Натка.

— Прости, задержался.

Натка бросила взгляд на круглый циферблат «Кварц» на батарейках, посаженный на гвоздь, конечно же, известно чьими руками.

— На час, — сказала она.

— Там ситуация, — шевельнул плечами Лаголев.