Остров Беринга

На похороны на землю сошел Беринг. Остров оказался безлюдным, диким — только немного кривых берез, морские птицы и испещренные пометом скалы. Кирка звонко ударяла в каменистую землю. Становилось уже холодно — короткое северное лето закончилось, — и морякам предстояли настоящие испытания на пути домой. Поэтому, наверное, каждый, глядя, как темный сверток с телом на канатах опускают в неглубокую яму, думал о том, доведется ли ему дожить до возвращения…

Речь командора на похоронах была краткой:

— Вот и не стало нашего товарища. На чужбине похоронен. Что ж, судьба моряка тяжела. Пусть же память о нем будет в наших сердцах — и на картах. Приказываю я назвать приютивший его остров Шумагинским!

Несмотря на то, что большинству явно хотелось сейчас же от острова отойти, Беринг послал штурмана Эзельберга поискать пресной воды.

Вернулся он быстро и доложил Вакселю, словно бы оправдываясь:

— Худая вода, Ксаверий Лаврентьевич. На вкус солоновата.

— Хоть для готовки сгодится. — Ваксель, отхлебнув из бочонка, поморщился. — Придется нам рацион поубавить. Но медлить нельзя — идти надобно на Камчатку немедля! Бери людей, обе шлюпки и грузите хоть всю ночь напролет!

Лорка уже теперь был в море довольно, чтобы и сам понимать, что судно стоит не на самом безопасном месте, совершенно открытое сильному южному ветру. Ночью никто не спал, — полубольные поголовно, люди двигались медленно и вяло, с бесконечными проволочками. Потому даже к утру работа не была еще завершена.

Едва Ваксель поутру поднялся на палубу, Овцын, стоявший в ночь вахту, доложил:

— Ксаверий Лаврентьевич, ночью во время моей вахты был замечен мною огонь.

— Где?

— Отсюда на норд-ост, примерно мили три немецких.

— Вижу островок на норд-осте. Там?

— Так точно. Покамест шлюпки еще воду возят, хорошо бы нам туда наведаться. Жителей американских повидать.

— Лавры Шпанберга и Вальтона покою не дают? — прищурился Ваксель.

— Нет, не то! — обиженно вскинулся Овцын. — Но коли время все одно теряем, что ж не разведать заодно?

— Вначале надобно кораблю место для стоянки найти. — Ваксель прикидывал расстояние. — Ветер крепчает, а коли еще усилится, якоря сорвет и придется в море выйти немедля. А шлюпка, на то пошло, против южного ветра даже небольшого идти не может. Рисковать людьми не буду. В вахтенном журнале отмечу, но за разрешением к командору сам иди.

Обрадованный Овцын отправился к Берингу, в то время как отец, мрачнее тучи, принялся придирчиво разглядывать берег.

Тем не менее Овцыну удалось убедить командора. Лорка видел, что все это отцу сильно не по душе, однако он промолчал и приказал готовить шлюпку, а разрумяненный, довольный предстоящим приключением Овцын принялся подбирать людей.

Шлюпка отплыла и вопреки мрачным прогнозам Вакселя благополучно берега достигла.

Тем временем погрузка воды закончилась и потянулось ожидание. Где-то около полудня люди Овцына снова появились на берегу, однако, как и прежде, одни — местные жители, должно быть, снова убежали. Шлюпка отошла от берега, однако будто бы застыла на месте, прыгая по волнам.

— Ветер противный. Овцын, дурак такой, парус поставил, пытается идти галсами. Нет, не пройдет!

Вся команда наблюдала, как волны бросают шлюпку из стороны в сторону. Тем не менее подойти ближе, чтобы спасти товарищей, «Святой Петр» тоже не мог, рискуя напороться на подводные скалы, испещрявшие узкие проходы между островами. Оставалось ждать.

Наконец, оставив бесплодные попытки подойти к «Святому Петру», лодка повернула к соседнему островку. Волны бились о скалы такие громадные, что полностью скрывали шлюпку от глаз. Каждый раз, когда накатывал очередной раз, сердце Лорки проваливалось куда-то вниз. Но волна отступала, и упрямое суденышко снова показывалось.

— Упрямый черт! Везет тебе! — бормотал Ваксель.

Но вот за огромными волнами пришла просто громадная, полностью накрыв собою шлюпку и волоча ее к берегу, словно раненое животное. Эта волна буквально выбросила шлюпку на берег, расколов ее при этом. О том, чтобы попытаться вернуться на ней, не могло быть и речи.

Тем временем качка усилилась. «Святой Петр», точно конь на привязи, танцевал на месте, немилосердно заваливаясь на бок.

— Ксаверий Лаврентьевич! — это, хватаясь за фальшборт, подошел Софрон Хитрово. — Ветер совсем усилился! Якорные канаты вот-вот лопнут, а без якорей все погибнем верно!

Ваксель помолчал немного, переводя тяжелый взгляд с танцующей палубы на далекий остров, где Овцын и его люди все же исхитрились развести костер. Наконец, вздохнув, приказал:

— Поднять якорь! Курс по ветру в открытое море!

* * *

Темнело. Далекий огонек костра таял в кромешной тьме…

В тот вечер в кубрике с Лоркой никто не разговаривал.

— Бросил. Бросил, как собак, — только и сказал Самойлов, зло сплюнув на пол чуть Лорке не под ноги.

И не было Овцына, чтобы взять за шкирку обидчика да приложить от души. Да и сам Лорка, признаться, задавался тем же вопросом

«Неужто мы их вот так… бросим? Путь даже чтобы спастись большему числу! Это несправедливо! Это… это подло!»