Остров Беринга

Поутру, едва рассвело, выбрался на палубу, завертел головой. Закричал, увидев столб дыма по курсу. Ветер переменился, слегка утих, и «Святой Петр» полным ходом шел к островку.

— Готовь шлюпку за Овцыным! — раздался с носа сильный, ясный голос отца.

От облегчения навернулись слезы. Лорка вытер их рукавом и тут же устыдился того, что засомневался в отце.

«Вот ведь: какой-то человечишко слово глупое сказал! Ему что — стряхнул с языка — и ладно. А ты? Ты отца предал! Пусть мысленно — но предал же! Поверить в хорошее и обмануться — больно, но не постыдно. А вот поверить в плохое про человека честного — все равно что в грязи вывалять и себя, и его. Такое ни имени отца моего, ни звания недостойно!»

Глава 7 В тумане

Острова оказались точно заколдованными. Раз за разом «Святой Петр» пытался вырваться на волю, в глубокие воды. Однако поднялся противный южный ветер, переходящий в шторм, а лавировать между множеством островков с дном, усеянным острыми скалами, и думать было нечего. Поэтому «Святой Петр» не шел — скорее крался вдоль берега то одного, то другого островка, то и дело проверяя дно и подолгу стоя на якорях.

Памятуя о судьбе Овцына, на берег сходили редко и торопились возвратиться. Наконец 4 сентября в 6 часов вечера подошли к двум островам; глубина там была пятнадцать сажен, грунт — серый песок с ракушкой. Место оказалось довольно хорошо укрытым от ветра с моря.

Наутро «Святой Петр» снова попытался выйти в открытое море, но из-за сильного юго-западного ветра опять повернул обратно. Досада и тревога от промедления смешивалась у моряков с радостью от того, что удалось найти безопасную гавань — ночью опять поднялся сильный шторм с юго-востока. Не покидая палубы, все разошлись спать.

Поутру с одного из близлежащих островов вахтенные услышали голоса и крики людей и увидели разведенный там костер. Вскоре показались две небольших байдарки, сделанные из тюленьих шкур. В каждой байдарке сидело по одному человеку, которые подплыли к самому судну на расстояние от пятнадцати до двадцати сажен.

Американцы!

Лорка, свесившись с борта, вовсю глазел на них. Были они весьма похожи на тунгусов или, скажем, камчадалов — разве что немного посветлей. Одеты в кожаную и меховую одежду, черноволосы и плосконосы. Выйдя на нос, отец и один из прибывших, ставший на носу лодки по виду вождь, начали делать друг другу знаки. По их приглашающим жестам и без толмача было видно, что вождь приглашает чужеземцев на берег и настроен мирно. Впрочем, от встречного приглашения он все же отказался, несмотря на то, что с борта «Святого Петра» в воду сбросили разные мелочи, которые американцы тут же и подобрали. После небольшой заминки байдарка повернула к берегу.

Немедленно была спущена оставшаяся шлюпка. На этот раз Лорке напроситься не удалось — отец был непреклонен. Собрав людей, он уже было начал спускать по трапу, как вдруг из командорской каюты вылетел взъерошенный, размахивающий руками Стеллер.

— Не посмеете, герр Ваксель! На этот раз не посмеете! У меня приказ командора!

Отец долго молчал, раздувая ноздри, затем вдруг усмехнулся:

— Что ж, адъюнкт! Возможно, вы есть наилучшее свидетельство мирных наших намерений!

Стеллер оскорбленно выпрямился:

— За шамана я, быть может, и сойду, а сие знаком мирных намерений не является. У камчадалов мирными считаются пришельцы, с которыми есть женщины и дети. Если вы желаете продемонстрировать мирные намерения — возьмите юнгу.

Отец дернулся, как от удара.

— Я готов! — Лорка, выпятив грудь, вышел вперед и пролез перед Стеллером, как бы о нем не забыли.

Отец снова долго молчал, а потом махнул рукой:

— Полезайте оба!

Высадка, однако, оказалась делом не из простых. Волны прибоя били с такой силой, и берег был усеян таким количеством больших камней, что высадиться без потерь никак не удавалось. Наконец отец распорядился бросить якорь на расстоянии около двадцати сажен от берега и подтягиваться к нему постепенно между камнями, однако на берег высадиться не удавалось.

Борясь с прибоем, Лорка и думать забыл про дикарей, а когда выпрямился, то совсем близко увидел американцев, стоявших на берегу и напряженно следивших за усилиями пришельцев. Отец, став на носу, стал их жестами приглашать сесть в лодку, показывая заготовленные вещи и демонстрируя, как он собирается подарить их гостям. Американцы отвечали также знаками, зазывая на берег. Однако Лорка, как и все остальные, понимал, что лодку оставить без присмотра никак нельзя — уволочет прибоем. Тогда отец велел матросу Самойлову, чукче-переводчику и Стеллеру (как понял Лорка, не без злорадства) — высадиться на берег, что означало залезть по горло в воду и брести к берегу под ударами волн.

К общему удивлению, едва они вышли на берег, один из американцев сел в свою байдарку и подплыл к лодке. По всей видимости, это был один из старейшин — его одежда была богато расшита бусинами и расписана какими-то странными спиралевидными знаками, нанесенными желтой охрой. Отец, радуясь удаче, немедленно поднес ему чарку водки. Вождь церемонно принял чашку, глотнул…