Остров Беринга

— Друзья мои! Божьею помощью пережили мы эту страшную зиму. Многие из наших товарищей не увидели весны, и тем более могуч наш долг к тому, чтобы дело, за которые они отдали свою жизнь, не пропало даром. Надобно нам сейчас сообща решить, как нам с этого острова быстрее выбраться. А потому приказываю всем забыть о чинах и званиях и говорить каждому, кто имеет что сказать, с тем чтобы решение принять наиболее верное. Все мы терпим совершенно одинаковые бедствия, и последний матрос так же горячо желает избавиться от гибели, как и первый офицер. Потому следует нам всем единой душой и единым сердцем дружно помочь в общем деле, а если только мы сами выполним все как следует, то Бог не откажет в своей помощи, так как он помогает везде и всегда лишь тому, кто сам себе помогает.

После его слов воцарилось молчание. Лорка подумал сначала, что людям нечего сказать и предложений у них нет никаких, но потом оглядел лица: нет, каждый отнесся к словам своего капитана серьезно. А серьезный вопрос следовало обдумать.

Первым высказался Овцын:

— Вот что я думаю. Надобно соорудить паруса для нашей открытой шлюпки и подготовить ее к походу в открытое море.

— Да разве же все мы в нее влезем?

— Надо послать на ней команду в пять-шесть человек прямо к западу с тем, чтобы, добравшись до Камчатки, команда дала там знать о нас и позаботилась послать нам суда для нашего спасения.

— А если шлюпка потонет, нам тут до Страшного Суда куковать?

— Сам, поди, спастись придумал, острожник!

— Нет! Не бывать! — моряки, испуганные перспективой лишиться последней надежды и оказаться запертыми на острове навсегда, хором отмели это предложение.

— Надобно снять с мели судно и вывести его на глубокое место, а затем продолжать на нем наше плавание!

— Да оно на семь футов в песок ушло, а в трюме вода! Откапывать заботно выйдет! До осени, поди!

— Надо откопать — откопаем. Только бы пробоину заделать — и поплывет, родимый!

— Этого никак не можно, — покачал головой Савва Стародубцев. — Страшно говорить, но «Святого Петра» нам не спасти. Половину корабля разобрали на костры. Воры вы, воры!

— А как же нам без этого спастись было? Померли бы все, как есть померли!

Отец поднял руку, и разноголосица разом стихла.

— По первому предложению думаю вот что. На крайний случай оно, возможно, будет верное, но возражений к нему много. Наперво следует сказать, что шлюпку в открытое море выпускать губительно, а сколько ей плыть до Камчатки — неведомо. Помимо счисления, по которому выходит от силы дней пять, есть еще подводные течения, которым шлюпка противостоять не сможет, да еще может налететь ураган. А со шлюпкой последняя наша надежда сгинет. Второе — если шлюпка даже доберется до Камчатки, не случится ли так, что наши суда, на которые мы надеемся, тоже погибли или же, нас не дождавшись, ушли в Охотск. Ждать их до зимы выйдет, а второй зимы мы здесь без дров не переживем.

— Верно говорит капитан! Как есть не переживем!

— Что до того, что корабль наш с мели снять, то прав Савва. Нечем нам заменить сгнившие и поломанные части. Господь судья тем, что в сию страшную зиму спасался нашею последнею надеждой.

Многие понурили головы. Ведь даже среди тех, кто сам досок не крал, все грелись у тех самых костров…

— Что же получается, все же посылать шлюпку?

Отец долго молчал:

— Есть еще путь, только не знаю даже, путь это или фантазия. Из обломков корабля выстроить новый, который всех бы нас вместил.

— Да как же мы его выстроим?

— Откуда ж у нас карты корабельные, да гвозди? Из чего стапеля-то возводить? Из камней?

— На это умения нужные особые!

— Дело непростое. — Софрон Хитрово, уже вполне оправившийся от болезни, погладил рыжую бороду. В отличие от прочих на лице его отразилось не сомнение, а лишь сосредоточенность. — Но «Святого Петра» на воду спустить решительно невозможно, а потому либо гнить ему в песке, либо уйти на дрова, либо хотя бы попытаться. Не выйдет — пошлем шлюпку!

— Хоть один бы в команде корабел был — и то ладно! — в запальчивости выкрикнул Овцын. — А так только зазря время упустим и те же корабли, что нас в Охотске дожидаются, к осени-то наверняка уйдут!

Отец неохотно кивнул:

— Так и есть. К осени уйдут. А потому надо браться за работу немедля и себя не щадить!

Вышел вперед Савва Стародубцев:

— Нам бы чертежик какой, Ксаверий Лаврентьевич. На стапелях-то мне висеть доводилось, — и «Святого Петра», и «Надежду» баюкал вот этими руками. Простым мастеровым только, но чуток сноровки имею. Но вот так, незнамо что… один не осилю.

— Одному и не надобно. — Отец повеселел. — Дело у нас общее. Вечером приходи — все вместе чертежик делать будем!

После слов Саввы все больше людей стало склоняться к предложению отца. К тому, чтобы посылать шлюпку и исходить напрасной надеждой, душа у людей не лежала. На том и порешили, — отец даже распорядился составить протокол, «чтобы никто потом обид не таил и языком понапрасну не баял». Лорка в этом усмотрел и горький опыт Беринга…