Остров Беринга

Ответ не замедлил себя ждать. На следующий день Григорий Самойлов с мрачным лицом вручил отцу подписанную пятнадцатью подписями бумагу, в котором заявлялось, что недопустимое дело ломать корабль Ее Величества и что ничего этим заведомо не удастся добиться, так как неслыханное дело — строить новое судно из обломков старого, а следовало бы согласно их первоначальному предложению снять судно с мели и спустить его на глубокую воду. Однако подписи Овцына на бумаге не было. Мрачный и неразговорчивый, он с утра ушел куда-то, всем своим видом выказывая недовольство принятым решением, но фарисействовать не стал. Лорка это понял — и все поняли.

Отец отдал приказ собираться во второй раз.

— Больно ты, Ксаверий Лаврентьевич, со смутьянами мягок, — ворчал по этому поводу Софрон Хитрово. — О корабле Ее Величества они берегутся, как же!

— Сказано было, что решение примем сообща, без различия чина. Слово держать надо. А то что же, — едва кто-то супротив, — назад забрать? — отец сдвинул брови.

Пришлось собираться во второй раз. Отец провел всю ночь, чертя углем сначала прямо на земляном полу, а потом на куске парусины. На собрании он показал грубый чертеж гукора и уверенно заявил, что оставшихся частей такелажа и досок хватит для его постройки. Проект снятия судна с мели был полностью отвергнут, и оставлено было в силе принятое первоначально решение — построить новое судно из частей старого.

Несмотря на то, что недовольные продолжали ворчать, команда, разбившись на вахты, начала разбирать такелаж и снасти, в то время как незанятые охотились и собирали плавник. Отец распорядился поставить охрану у останков корабля, и кражи прекратились совершенно. В землянках почти перестали топить для обогрева, и еду теперь готовили сообща на одном общем костре. Однако к тому времени наступил апрель, дни стали намного теплее, так что участь замерзнуть до смерти людям не грозила.

Кроме того, начали появляться первые ростки молодой травы, дикого лука и саранки. Стеллер страстно убеждал всякого, кто попадался ему на пути, что свежая зелень излечивает от болезни, и люди понемногу поверили ему, тем более что он оказался прав: один за другим люди, поддавшиеся на его уговоры, на глазах становились здоровыми.

Тем не менее работа была тяжелой. Часто приходилось нырять в ледяную воду, чтобы поднять на поверхность ту или иную снасть. Многие предметы после долгого пребывания в воде совсем прохудились да обгнили, и следовало на ходу изобретать, чем их можно заменить. Как-то само собой установилось, что отец занимается постройкой судна, а капитан Хитрово руководит отрядами добытчиков.

Лорка и Стеллер оказались предоставлены сами себе — впечатленные излечением, матросы и офицеры единодушно желали, чтобы «дохтур в пищу новые коренья изыскивал», а Лорку приставили к нему, поскольку добыча иногда оказывалась увесистой.

Природа вокруг неузнаваемо изменилась. Воздух, ранее доносивший до ушей человека лишь рев прибрежных валов, наполнился до предела многоголосыми криками и шумом крыльев: каждый день с утра и до самого вечера в небе виднелись стаи пролетающих птиц. Долетев до берега, они опускались на ночевку и буквально облепляли прибрежные скалы. Бакланы, гагары, казарки, кряквы — всех и не перечесть.

— Смотри! — вопил, забыв обо всем Стеллер, и от его воплей сотни птиц с шумом срывались с утесов. — Это новый, совершенно новый вид! Я назову его стеллеровым бакланом!

Птичьи базары приводили ученого в такое неистовство, что он забывал обо всем и принимался карабкаться на такую высоту, что дух захватывало. Там, в расселинах скал, часто обнаруживались кладки яиц, и собирали они их до того много, что пришлось Лорке обучиться плести корзины и приносить по корзине в обеих руках. С этим лакомством встречали их всегда восторженно, тем более что из яиц, воды и муки выходило пышное, вкусное тесто.

Неприветливый остров стремительно покрывался ковром весенних цветов. Показались из земли зеленые улитки ростков папоротника, и Стеллер велел собирать их и солить. Кушанье оказалось на редкость вкусным, напоминающим грибы и после некоторой опаски люди с удовольствием разнообразили стол.

Скалистые выступы чередовались с уютными, поросшими травой долинками, по которым струились говорливые речки. Сейчас, весной, масса стаявшего снега, хлынувшего с гор, иногда образовывала красивейшие водопады, и часто путники, забыв обо всем, с наслаждением любовались ими.

Постепенно остов «Святого Петра» обнажился, снятые доски и такелаж были разложены на аккуратные кучки, измерены и переписаны.

6 мая 1742 года, на Светлой седмице, положили начало постройке судна: заложили киль, вытесали и укрепили форштевень и ахтерштевень. В качестве киля использовали грот-мачту «Святого Петра», отпилив ее на высоте трех футов выше палубы, так как, несмотря на все усилия, не смогли не вынуть ее из судна целиком. Оставшийся отрезок мачты послужил в качестве форштевня, а ахтерштевень изготовили из целого шпиля, который был на корабле.