Остров бесконечной любви

Девочка, совсем еще кроха, недавно вставшая на ножки, смотрела на господина, который не может открыть дверь. Хосе отступил на два шага, но девочка не отпускала его штанину.

– Тата, – со странной настойчивостью позвала она.

Это был его собственный взгляд и взгляд его дочери. Побежденный взглядом внучки, Хосе собрал последние силы, склонился, взял ее на руки и зарыдал.

Всех этих лет как будто бы и не было, вот только ее отец еще больше поседел и глаза его, когда он играл с внучкой, по временам лучились особым светом. Потому что если раньше Хосе жил, завороженный своей дочерью, то теперь Исабель действовала на него почти гипнотически. Дед мог без устали подбрасывать ее вверх, рассказывать разные истории и показывать, как открываются футляры музыкальных инструментов. Амалия пользовалась любой возможностью, чтобы оставить девочку с ним, а сама в это время занималась своими делами. В тот жаркий вечер в городе вечной влажности колокольчик возвестил о ее появлении в магазине, в котором она так любила играть в детстве.

– Привет, папочка! – крикнула она отцу, склонившемуся за прилавком.

Хосе поднял голову:

– Она умирает.

Амалия застыла, увидев ужас на его лице.

– Кто?

– Донья Рита.

Амалия спустила дочку на пол.

– Как? Что стряслось? – Женщина почувствовала, что колени ее подгибаются.

– У нее опухоль голосовых связок, – тихо сказал Хосе. – Святые небеса! Умирает женщина, поющая как богиня.

В голове Амалии замелькали неясные образы той Риты, что была рядом с самого ее детства, и ей показалось, что всей своей жизнью она обязана ей: кукла с золотыми кудряшками; серебряная шаль, которая свела ее с Пабло; письма, которые она носила к нему и от него; прибежище, которое она предоставила им после побега; заем на покупку их первого магазина…

– Это словно месть преисподней, – всхлипнул Хосе. – Как будто дьявол почувствовал такую зависть к этому горлу, что порешил закрыть его навсегда.

– Папа, не говори так.

– Лучший из голосов, которые дала эта страна… Другой такой у нас не будет!

Глаза у Пепе покраснели, но Амалия плакать не собиралась.

– Я должна ее увидеть.

– Ну тогда не уходи: Рита может зайти в любой момент. Она говорила, что завернет сюда после репетиции.

– Она собирается петь? С таким заболеванием?!

– Ты же ее знаешь.

Шум позади рояля сорвал обоих с места. Исабелита уронила несколько скрипичных футляров. С девочкой ничего не случилось, но она напугалась и вопила как резаная.

– Здравствуйте, добрые люди… И что у вас стряслось? Конец света уже наступил?

Голос, который ни с чем не спутаешь, голос, как пенистый прохладный смех.

– Рита!

– Мне сейчас не до поцелуйчиков. Дай мне полюбоваться на это ангельское создание, которое орет, как дьяволица.

Как только певица взяла девочку на руки, Исабель замолчала.

– Вот твои деньги, Пепе. – Женщина порылась в сумочке. – Пересчитай – тут все правильно?

– Рита!

– Ну что вы заладили: «Рита-Рита…» Так вы мне все имя истреплете.

Певица держалась так же, как и всегда.

– Амалита, отправляйся по своим делам, а я побуду с девочкой, – сказал Пепе.

– Нет, папа. Лучше я ее заберу.

– Но ты же собиралась ее оставить.

– Думала пройтись по магазинам, но вот расхотелось.

– А почему бы нам не прошвырнуться вдвоем, как в прежние времена?

Амалия обернулась к Рите и заметила, что шея ее замотана платком. И сразу догадалась, что Рита заметила ее взгляд.

– Оставь девочку со мной, – попросил Пепе. – Вечером я ее тебе привезу.

Амалия поняла, что отец просит не только о своей внучке, но и о своем мире, который рушится из-за болезни Риты. Она впервые увидела, что спина у отца начинает горбиться, и разглядела тень испуга в его глазах и неуверенность – предвестницу дрожи, но вслух ничего не сказала. Она поцеловала дочку, поцеловала отца и отправилась с Ритой гулять по Гаване.

После прогулки женщины устроились в кафе на Прадо, они рассматривали прохожих под деревьями, на ветках которых сидели голуби и воробьи. Они обсудили тысячу мелочей, обходя молчанием тему, которой обе страшились. Они вспоминали свои давнишние походы по магазинам, первый визит к гадалке, приступ хохота, напавшего на Риту, когда она узнала, что поклонник Амалии – китаец… Голуби слетались к их столику поклевать упавшие крошки.

– Ах, девочка, – вздохнула певица после долгого молчания, – иногда мне кажется, что все это скверная шутка, как будто кто-то это выдумал, чтобы меня напугать и сделать мне больно.

– Не говорите так, Рита.

– Я просто не представляю себя запертой в ящик, тихохонькой, так что и не пикнуть. Только подумай! Это я-то, которая ни разу не прикусила язык, всегда пела людям правду!

– И будете петь, вот увидите. Когда выздоровеете…

– Хорошо бы, потому что умирать я не собираюсь.

– Ну конечно, донья Рита. Вы никогда не умрете.

Амалия вернулась домой в таком отчаянии, что решила сразу лечь. Отец привезет Исабелиту еще не скоро, так что есть возможность на пару часов позабыть о мире.