Остров бесконечной любви

Амалия укрыла заснувшую дочку. И только потом обратила внимание, что муж не забрал документы, за которыми возвращался домой.

Амалия мечтала произвести на партнеров мужа наилучшее впечатление, но хныканье Исабель перешло в крик, который не давал ей принарядиться.

– С ней все в порядке? – спросил Пабло, укачивая на руках дочку, лицо которой побагровело от воплей. – Давай лучше откажемся от приглашения.

– Ни в коем случае. Если это не прекратится, пойдешь один. А я тут справлюсь…

Мартинико выглянул из-за шторы, и девочка улыбнулась. Пока домовой играл с малюткой в прятки, Амалия успела привести себя в порядок. Крики возобновились, когда Мартинико на прощание помахал рукой, усилились, когда супруги вышли в коридор, и достигли апогея перед особняком Хулио.

– Входите, – приветствовал коммерсант, встречая их на пороге. – Вивиан, у нас гости!

У его супруги была кожа театральной, почти что сияющей белизны.

– Что-нибудь выпьете?

Исабель продолжала вопить на руках у матери. Взрослые переглядывались, не зная, что делать.

– Отправляйтесь с Пабло в библиотеку, – предложила наконец Вивиан. – А я позабочусь об Амалии и девочке.

Амалия разглядывала полки из красного дерева, заставленные книгами, освещенные теплым желтоватым светом.

– Пойдем пока на кухню, – позвала Вивиан. – Дадим ей что-нибудь.

– Не думаю, что Исабель плачет от голода, я покормила ее дома, – отозвалась Амалия, когда они шли по коридору. – А если даже и так, все равно у тебя вряд ли найдется подходящая еда. Она пока не все ест.

– Не беспокойся, Фредди обо всем позаботится.

Гостья подумала о дистанции, отделяющей ее семью и эту, где имеют возможность нанять повара: о таком она не осмеливалась даже мечтать.

Исабель больше не плакала – быть может, благодаря аромату сдобы, веявшему в коридоре. Дойдя до кухни, Амалия застыла как вкопанная: она увидела повара. Точнее сказать – повариху.

– Фредесвинда!

Толстуха тоже обомлела:

– Амалия!

– Вы что, знакомы? – спросила Вивиан, и голос ее зазвучал совсем по-другому.

– Ну конечно, – начала Амалия, – мы были…

– Я работала у тетушки этой сеньоры, когда она была еще девочкой, – встряла повариха. – Донья Амалия часто туда наведывалась.

Амалия поймала предупреждающий взгляд толстухи и не стала возражать.

– А это что, ваша дочка?

– Да, – ответила Вивиан. – Что бы ей дать поесть?

– Я только что испекла пирог.

– Немного теплого молока будет в самый раз, – вмешалась Амалия.

– Фредесвинда, делай, что велит сеньора. Амалия, ты попала в хорошие руки.

Каблучки хозяйки зацокали по черному мраморному полу коридора.

– Зачем ты выдумала эту басню? – шепнула Амалия.

– А как ты хотела? – перешла на «ты» Фредесвинда, разогревая молоко. – Признаваться, что мы были соседками?

– Почему же нет?

– Ах, Амалия, ты чересчур наивна, – буркнула подруга, нарезая пирог. – Если бы вы не переехали в хорошее место, дон Хулио не пригласил бы вас к ужину. Если ты скажешь, что была соседкой поварихи, эта новость не поможет вам обстряпать дело, а для Пабло этот контракт необходим…

– Откуда ты знаешь?

– Мы, слуги, хорошо слышим.

Пока Фредесвинда болтала, девочка стащила кусок пирога и уже тянула ручку за вторым.

– Нет, Иса, – сказала Амалия. – Это не для тебя.

– Пока ты не ушла, угостись и сама, – настаивала повариха. – А ей я дам молочка и попробую укачать… Уй, ну что за прелесть!

Фредесвинда принялась расхаживать с Исабелой на руках, напевая вполголоса. Не успела Амалия доесть пирог, а девочка уже спала, убаюканная красивым контральто.

– Я не знала, что ты так хорошо поешь. Тебе бы этим деньги зарабатывать.

– Ты что, безглазая? Кто же наймет на работу певицу, в которой триста фунтов весу?

– Ты могла бы чуть-чуть похудеть.

– Думаешь, я не пыталась? Это такая болезнь…

До женщин донеслись голоса и смех.

– Ступай уже отсюда, – проворчала Фредесвинда. – Сеньора не должна так долго разговаривать с прислугой. Если девочка проснется, я тебя отыщу.

Амалия пошла по коридору, ориентируясь по звуку, вот только не помнила, налево или направо надо повернуть. В конце концов эхо привело ее в гостиную.

– Что будешь пить, Амалия?

Гостья не успела ответить, когда в дверь позвонили два раза.

– Это наверняка он, – сказал Хулио. – Вивиан, налей чего-нибудь Амалии. А я иду открывать.

Пабло наклонился к ведерку со льдом, Амалия пригубила ликер, а голоса в это время приближались по коридору. Амалию повернуться к дверям заставила даже не наступившая пауза, а напряженная поза мужа. Рядом с Хулио стоял ее отец, и был он вне себя от изумления.

– Что с вами, дон Хосе? Вы в порядке?

– Да… нет… – просипел Пепе, как будто ему не хватало воздуха.

А потом в коридоре раздался шум.

– Мы можем перенести нашу встречу на другой день, – предложил Хулио.

– Прошу прощения, – подала голос из коридора толстая Фредесвинда, силясь удержать Исабель, которая рвалась из рук. – Сеньора Амалия, девочка зовет вас.

– Простите, дон Хулио, – прошептал Хосе.

Удивленные хозяева смотрели, как он повернулся и вышел из комнаты. Почти что ощупью отыскал дверь и попытался открыть, но не справился с хитроумным замком.

И тут его потянули за штанину:

– Тата.