Остров безумия

Только одно живое существо сперва открыто выражало свое беспокойство – дворняга Принц. Обнюхивая Эрика, он рычал – запах Илоны был враждебен ему. Эрик сердился, пинал Принца, прогонял, и тот, скуля и завывая, убегал. Но, оказывается, и собаки, как и люди, со временем привыкают ко всему.

С тех пор прошло почти двадцать лет – именно столько Эрик нес в себе бремя своей тайны. За это время Илона познала язык Свешникова, научилась читать и писать. Он построил для нее избу в островном лесу, обставил ее как мог, выложил печь – словом, делал все, чтобы она не чувствовала себя потерянной в этом мире. От тоски и одиночества она спасалась запойным чтением книг, которые привозил Эрик.

III

Когда прилив был в самом разгаре, Эрик уже пересекал водное пространство, отделяющее его песчаный берег от скалистого острова Илоны. Внутренний голос манил туда, где можно дать волю своим эмоциям и страсти, хотя смутное разочарование в самом себе, как клятвопреступнику, переполняло душу. Подспудно он сознавал, что с каждым днем тучи сгущаются над его головой: Илона раз за разом все настойчивее просила свозить ее к себе домой и представить сыну, чего он допустить не мог.

Причалил Эрик к острову, как обычно, с обратной стороны, чтобы никто не мог заподозрить его в связях с Илоной. Конспирация! Этот проклятый Денис наблюдает с крыши своего дома за всем, что происходит вокруг и не дай Бог догадается о тайных вылазках соседа к островной амазонке. Хотя бы свалился этот шалопай с крыши – всем от этого было бы покойнее.

Остров предстал перед ним во всей своей красе. Напоенная безмятежностью и утонченным благоуханием трав и цветов, июньская природа была так светла, что, казалось, это не глыба суши, омываемая волнами, а сказочный корабль, где они с Илоной владели всем, вплоть до потаенных уголков, и на котором ему предстоит плыть и плыть в штормовом море своей несусветной жизни.

Его вдруг всколыхнула волна воспоминаний о другом острове, затерявшемся в мертвенно-бледном морском просторе – равнинном, с редкой растительностью, острове, где он был на грани смерти и где приобрел навыки выживания в условиях дикой природы. Оказался он на нем при весьма трагических обстоятельствах. Во время патрулирования над территориями приграничья вертолет потерял управление и, снизившись, грохнулся на островную твердь. Из всего экипажа в живых остался только Эрик Свешников. Почти неделю он, раненый и контуженный, провел здесь, отчаянно борясь за жизнь. То ползком, то опираясь на палку, плутал он в поисках пищи и пресной воды. Морские приливы оставляли на земле небольшие лужицы, но они не были пригодны для питья. В одной из них заметил он какое-то движение. С помощью шеста с заостренным концом Эрик извлек оттуда крупную креветку. Почти рядом бил из расщелины худосочный родничок. Победные колокола зазвенели у него внутри: «Значит не все так уж безнадежно! Значит смогу продержаться до прихода помощи с большой земли!» Устроив здесь привал, он жарил на раскаленных углях креветки, которых на острове оказалось предостаточно, и находил их мясо превосходным лакомством. Только на седьмые сутки после катастрофы Эрика подобрали пограничники, усадили в вертолет и доставили в госпиталь…

Илона, как это было всегда, ждала его, каким-то особым, только ей свойственным чутьем определяла время предстоящей встречи. Она взяла его за руку, почти бегом увлекла в дом, ногой распахнула дверь, сбросила с себя плащ и предстала перед ним столь откровенной в своих желаниях, что ему ничего другого не оставалось, как подчиниться восставшей в нем плоти. Тепло, исходящее от нее, бросало его в омут блаженства и время для него переставало существовать. Во всем этом было что-то гипнотическое, умопомрачительное. Он обнимал ее тело, страстное и ненасытное, давно изученное и привычное, уже не обращая внимания на волосяной покров…

– Эрик, как мне хорошо! – лицо ее сияло.

–Илона, дорогая, ты такая ненасытная.

–Разве это плохо?

–Это прекрасно! – отозвался он весело.

Она встала с кушетки, завернулась в плащ и, бросив на него загадочный взгляд, прикоснулась ладонью к его голому плечу. Сосредоточилась, словно вслушиваясь в него.

–Боже, да у тебя в голове сплошная сумятица, – она всплеснула руками и подчеркнуто требовательно посмотрела на него. -Выкладывай, какие тяжелые мысли теснятся в твоей голове и терзают тебя?

Он поднял на нее изумленные глаза.

–С чего ты взяла?

–Эрик, я тебя насквозь вижу и не сомневаюсь, что на душе у тебя кошки скребут, и ты очень стараешься скрыть это от меня.

–Что именно?

–Не знаю, но уверена.

Пришлось Эрику поделиться своими переживаниями. Он рассказал, что отношения Маклуба с соседским балбесом Денисом зашли так далеко, что в любую минуту можно ожидать осложнений. Она слушала его внимательно, заинтересованно задавая вопросы: «Как живут соседи? Какой у них дом? Как зовут каждого? Чем заняты на своем садовом участке?…»

Ответив на все вопросы, он озадаченно спросил:

–Зачем тебе это?

–Как мать, я имею право знать, в каком окружении живет мой сын Маклуб. Скажи, Эрик, почему ты назвал Дениса балбесом?