Остров дальтоников

Четвертый очаг неврологической болезни, к югу от Новой Гвинеи, был обнаружен в 1980 году. Эта болезнь, которую ученые назвали ангуругу (по названию деревни, где она была обнаружена), распространена среди австралийских аборигенов, живущих в провинции Гроте Эйландт и прилегающих районах области Арнемленд. В половине случаев, как выяснили Дж. Каути и его сотрудники, у больных находят поражение двигательных нейронов верхних и нижних конечностей, что приводит к появлению шаткой и неуверенной походки (таких больных аборигены называют «люди-птицы»). У части больных выявляются симптомы поражения мозжечка и надъядерного паралича; в некоторых случаях — паркинсонизма и деменции. Таким образом, эта болезнь одновременно напоминает и литико-бодиг, и куру. Немедленно возник вопрос (как в случае литико-бодига), является ли заболевание одной нозологической единицей или двумя, а то и тремя. Ученые принялись искать генетические факторы и факторы окружающей среды, которые могли бы играть роль в возникновении болезни. Признаков менделевского наследования обнаружено не было, но стали известны сведения о том, что в Гроте Эйландт есть большие залежи марганца (которые разрабатываются открытым способом с 1962 года) и что распространенной пищей наряду с кассавой являются семена саговника.

Марк Флоренс, австралийский токсиколог, проведший много времени в Гроте Эйландте, полагает, что в патогенезе ангуругу играют роль оба фактора — генетический и токсический. Флоренс указывает также на то, что Гуам, Джайя, Кии и Гроте Эйландт находятся на одной географической долготе, и, возможно, мутацию разнесли по этим местам древние мореходы. Жители Гроте Эйландта, в свою очередь, считают, что их болезнь возникла в результате колдовского заклятья.

76

Подробное обсуждение экологической катастрофы на Гуаме было недавно представлено Дейвидом Квемменом в его книге «Песня додо: островная биогеография в эпоху вымирания». Автор описывает, как дело дошло до грани вымирания островных птиц: их на Гуаме было великое множество до 1960 года, а затем началось катастрофическое сокращение численности, приведшее к почти полному исчезновению спустя всего двадцать лет. В то время никто не имел ни малейшего понятия о том, почему это произошло:

«Куда делись птицы? Что их убило? Не поразила ли их какая-нибудь экзотическая болезнь, как это случилось на Гавайях? Не пали ли они жертвой накопления смертельной дозы ДДТ? Может быть, их съели дикие кошки, древесные свиньи или японские солдаты, отказавшиеся сдаваться?»

Загадка «экологического убийства» на Гуаме была разгадана только в 1986 году. Было доказано, что виновницей является древолазающая змея, поедающая птиц, Boiga irregularis, которая стремительно размножилась в пятидесятые годы в саваннах южной части Гуама, а затем проникла в лесистые районы севера. Это случилось около 1980 года, то есть в то время, когда началось массовое вымирание птиц. В середине восьмидесятых было подсчитано, что на одну квадратную милю приходилось тринадцать тысяч змей, а всего на острове их оказалось больше трех миллионов. Поев всех птиц, змеи обратили взор на другую добычу — сцинков, гекконов и прочих ящериц и даже на мелких млекопитающих, численность которых тоже начала катастрофически сокращаться. В связи с этими событиями на острове расплодились пауки-кругопряды (я всюду видел их кружевные сети), вероятно, из-за уничтожения ящериц. Таким образом, из-за того, что экологи называют «трофическим каскадом», произошло катастрофическое нарушение равновесия экосистемы Гуама.

Известно, что птицы являются переносчиками птичьего гриппа, и, возможно, они переносят и вирусы гриппа, патогенные для человека. Если литико-бодиг имеет вирусную этиологию, то не исключено, что гибель птиц и их отсутствие в течение сорока лет способствовали практическому исчезновению литико-бодига. Хотя нет никаких подтверждений этой гипотезы, некоторые мои корреспонденты указывают на это совпадение и интересуются, нет ли причинно-следственной связи между этими событиями.

77

Линн Ролерсон рассказала мне об еще более редком огромном кисточковом папоротнике Lycopodium phlegmaria, которым когда-то изобиловали местные леса. Но теперь этот вид почти исчез из-за того, что местные жители выкапывали его и культивировали как домашнее растение. Этот вид и большой ленточный папоротник встречаются и в Австралии, и Чемберлен, разыскивая там саговники, был буквально очарован этими папоротниками и написал о них в 1919 году в книге «Живые саговники» (The Living Cycads):