Остров для белых

Слава нашей мысли, нашего слова, нашей великой литературы: Гете в осыпанном орденами мундире вырезает ночью на оконном стекле алмазом бессмертные строки: «Горные вершины спят во тьме ночной…» Гофман в темно-зеленом суконном сюртуке, обгрызенное гусиное перо, безумная фантазия сказок: Крошка Цахес приписывает себе все подвиги и достижения всех окружающих; хромой шотландец Вальтер Скотт создает новый исторический роман: бедный рыцарь без страха и упрека на фоне реальных королей в водовороте исторических событий; и короли нового времени, как и простолюдины, плачут над судьбами маленьких людей беспощадного и ироничного реалиста Диккенса; а за Каналом, во Франции, где отгремела и отсверкала феерическая слава Наполеона — суровый стоик Бальзак (ночь, свечи, ноги в тазике с холодной водой, двадцать чашечек крепчайшего кофе) вскрывает народившееся буржуазное общество, гений острее скальпеля, и с жестяным шелестом обнажаются сильные характеры — удача не приносит счастья; богоподобный Виктор Гюго, первый поэт Франции, создатель бессмертных книг, о Квазимодо и Эсмеральда, еще достраивается Собор Парижской Богоматери; и д’Артаньян, первая шпага королевства, неунывающий жизнелюбивый гасконец и «Три мушкетера» — толстый и распутный кутила Дюма, щедрый как бог и работоспособный как дьявол, четыреста романов, тысяча гостей на пиру в замке — и разорился, конечно, румяный и кудрявый добряк, вокруг которого вспыхивал сам воздух — но благородный мститель граф Монте-Кристо бессмертен! а в библиотеке корпит над книжными каталогами Стендаль, мешковатый, застенчивый и неловкий, неудачлив с женщинами, он пишет величайший роман психологии любви: «Красное и черное» — и блестящий стилист Мериме (Кармен! Кармен!) сожалеет о скромном даровании Стендаля (ну-ну);

а в заснеженной, царской, бескрайней и рабской России исходит с эшафота, с каторги, с ссылки в солдаты — Достоевский: и безжалостно обнажает такие глубины сознания и подсознания, что охватывает ужас, брезгливость и безнадежный стыд за свою человеческую сущность, но рядом высится второй русский гений — Толстой: картежник, распутник, авантюрист, боевой офицер, мужчина бесконечно здоровый, — а затем гениальный отобразитель движений души человеческой во всей простоте их истинных мотивов и желаний: эталон честности, к старости он впадет в наивное морализаторство, и следом явится внеморальный Чехов с его драмами, где ничего совершенно не происходит — но за обыденностью жизни складываются и разбиваются судьбы и мечты, –

но не таков был Запад, где маленький, усатый и очкастый Киплинг воспел стойкость и мужество белого человека, без ропота умиравшего и ценой жизни побеждавшего в дальних уголках Империи, и где в Новой Англии за океаном Джек Лондон — забияка, матрос, золотоискатель — сложил гимн настоящему человеку — трудяге, бойцу, победителю, не знавшему отступлений и рассчитывающему только на собственные силы,

о, это был мир, где француз Ламарк впервые построил стройную теорию развития жизни — развития всех форм живых существ — теорию эволюции (революционной Франции было не до наук, мы уже видели) — «Философия зоологии» назывался эпохальный труд, и через полвека добросовестнейший Чарльз Дарвин издал «Происхождение видов» — общество созрело, зерно упало на взрыхленную почву, в мировой науке произошел переворот, и никто еще не знал скромного монаха Менделя и не слышал о генах,

и что характерно: технические изобретения, наука, искусство — и философия! — развивались параллельно, единое информационное облако, или единое тело культуры, считайте как угодно:

сначала мы помянем — кого ж еще на первое место! — мистера Адама Смита, которому достало ума и знаний создать экономику — теорию экономики как науку! — и следом за ним Давида Рикардо; а Конт, гениальный Огюст Конт (простите за повторения, но даже величайших гениев цивилизации невозможно всех поименовать — да что поименовать, просто перечислить! — в нашем скромной [нескромном] сочинении) Конт постиг и изложил объективный характер истории, объективность законом развития общества!!! не волею королей, не подвигами героев и не прихотями случая и природы — но сущностью вещей и самим устройством Мира меняется социум и государство. Эта социальная эволюция потрясла умы, перевернула Историю!