Остров для белых

Ему виделась огромная гора, пологая вершина которой поднималась из клубов бескрайней пелены тумана. Много людей стояли на той горе, туман скрывал стоявших ниже, а чем выше — тем крупнее казались фигуры. Они стояли, молодые и старые, в набедренных повязках и белых тогах, в латных панцирях и бархатных камзолах, цветных сюртуках и черных фраках с манишками, в напудренных париках и лысые, смуглые и альбиносы, молодые и старые, стройные и толстые, глаза их были голубые и серые, карие и зеленые — но лица всех были суровы и мудры, печать больших дел лежала на них…

— И все это были белые мужчины, — тяжело и утверждающе проговорил Мелвин Баррет, медленно выныривая в действительность. Он открыл заветный ящичек, который называл сейфом, достал бутылку бурбона «Уайлд Турки 101» и пачку «Кэмел», сбереженные для этого торжественного дня, и аккуратно распечатал их. Плеснул в алюминиевую кружку, втянул через фильтр вкус и запах табака, на вдохе выцедил виски длинным тонким глотком, пуская его тонким слоем между языком и небом и, не выдыхая, чтоб лучше хранить вкус и букет, зажег сигарету и медленно затянулся дымом поверх блаженного послевкусия.

— Хер вы у нас это отберете, — сказал Мелвин Баррет. И налил еще.

Глава 84. Обрывок лекции из закрытого выступления профессора Джордана Питерсона в подпольном свободном университете Оттавы

<…Политкорректность — это возникшее и стремительно захватившее цивилизованный мир Новое Христианство. Оно возникло в кризисную эпоху, когда цивилизация уже усовершенствовалась в принципе до предела своих научно-технических возможностей, позволяющих создать принципиально высокий уровень материального и духовного комфорта, который уже не мыслилось возможным поднимать дальше. Дальше — могли быть только количественные изменения, не затрагивающие принципиальной сущности отношений и принципов общежития: каждый имел по максимуму благ, недоступных за пределами его мира.

В этих условиях имманентная жажда обновления и переустройства мира осталась в людях без позитивного, конструктивного применения. И — поскольку мысль и дух идут впереди реальных изменений, предшествуя им и предуведомляя о процессах, которые вскоре вырвутся наружу и начнут преобразовывать мир — в этих условиях происходит распад форм искусства и начинаются поиски смыслов и принципов за пределами реалистических форм.

В этот же период тяга к переустройству, которая психологически всегда оформляется как потребность в улучшении мира — ведет к созданию учений о большем счастье — то есть счастье более духовном, более справедливом, для всех и для каждого. Идеи равенства и братства овладевают уже не пророками и учителями, а массами.

Но, поскольку такое переоборудование мира, столь отрадное душе в кризисный период достижения цивилизационных целей и отсутствия целей для духовного и умственного достижения, противоестественно с точки зрения Природы, Мироздания, где равенство и в человеческом моральном смысле справедливость принципиально не существуют и невозможны — для внедрения нового порядка, ломающего психологические и социальные инстинкты людей, приходится создавать репрессивный аппарат насилия.

Насилие необходимо, чтобы адепт нового учения, новой религии, не имел собственного мнения, не мог противиться и возражать — а также был убежден, что работящий должен кормить лентяя, сильный подчиняться слабому, и нищий более угоден Господу, чем зажиточный труженик. И нет преимущества у умного, сильного, работящего и богатого — перед слабым, глупым, ленивым и бедным. Ибо — равенство. И все равны. И в братстве смысл жизни.

Сытые, имея избыток сил и благ, не видя конкретных целей — захватываются идеей высшего счастья — всеобщей справедливости в равенстве. Так на пике могущества разрушил себя Рим, таков путь и нашего мира.

Христианство говорило: и тогда в Горнем Мире вам будет просто кайф на вечные времена. Счастье и справедливость обретет каждый — вера есть наша несокрушимая твердыня.

…И вот политкорректность XXI века — это новое христианство. Возникшее в новую Эпоху Комфорта и Изобилия. В новую эпоху духовного кризиса, распада форм искусства и поисков целей и смыслов для приложения сил умственных, духовных и физических.

Таким образом, представляется логичным и неизбежным — с возникновением Нового Христианства взамен обветшавшего и отжившего старого — возникновение Новой Инквизиции. Которая будет всеми доступными методами насаждать верность новой религии, послушание, покорность, исполнение ее предписаний. Которая будет надзирать за всеми и карать еретиков, отступников, непокорных.

Вот это и происходит. Стыдят, увольняют, оскорбляют, лишают права голоса, изгоняют из общества, подвергают фактически гражданской казни. Новая Инквизиция требует верности, покорности, лояльности. К отклонениям от предписанного образа мыслей она категорически нетерпима.