Остров для белых

вдоль улиц европейских столиц заблестели рельсы, и по ним покатили, звоня, электрические трамваи Эрнста фон Сименса — одновременно в Нью-Йорке и Питтсбурге побежали трамваи Лео Дафта, а по железным дорогам уже путешествовали в спальных вагонах Джорджа Пуллмана, эти пассажирские вагоны еще сто лет так просто и назывались — «пульман»,

и вот сумасшедший философ, усатый, одинокий создатель Сверхчеловека — Фридрих Ницше — и с ним кончается великий XIX век! и создатель психоанализа — всем правит подсознание! — Зигмунд Фрейд, зажав в зубах неизменную сигару, приступает к своим главным трудам…

(Мелвин Баррет пришел в отчаянье, поняв, что упустил в плане романа бесконечно много — нельзя же рассказать обо всех и обо всем — но кое-что из не включенного в окончательную редакцию необходимо как-то вернуть и добавить):

Кто этот суровый мужчина? — а-а: «Господь Бог создал людей сильными и слабыми, а полковник Сэмюэл Кольт создал свой револьвер, чтобы уравнять их шансы»; кольт в кобуре болтается на поясе, а пояс на джинсах ковбоя, а джинсы? — а, баварский еврей Леви Штраус, подхваченный золотой лихорадкой, отправился в Калифорнию и уже как Ливай Страусс сшил партию штанов из остатка корабельной парусины, закрепив углы карманов заклепками; а это Исаак Зингер нажимает ногой педаль, приводя в действие свою швейную машинку; а за столом Кристофер Шоулз тарахтит на своей пишущей машинке, первом Ремингтоне; под окном его катит Джон Старли на велосипеде с цепной передачей, родоначальнике всех велосипедов последующих времен…

вспомним ли мы Шлимана, раскопавшего легендарную Трою? Шампольона, расшифровавшего египетские иероглифы? они открыли нам древнейшую нашу историю;

а кому обязано человечество десятками и сотнями миллионов жизней? Луи Пастер, создатель теории и практики вакцинации, вакцин от бешенства и сибирской язвы; отец антисептики Джозеф Листер с его карболовой кислотой; Роберт Кох, борец с туберкулезом, холерой, малярией; Владимир Хавкин, создатель противохолерной и противочумной вакцин;

…и у всех у них — у всех у них! — были возлюбленные и семьи, или одиночество и личные драмы, они творили в муках и радостях, они были цветущими юношами, потом зрелыми мужами (гладкая юная кожа покрывалась морщинами и увядала, тускнело сияние глаз, черные или русые кудри редели) потом старцами, лысыми или седыми, сутулыми и дряхлыми, пожинающими лавры свершений зрелых лет; потом их хоронили, плакали над могилами родные, вспоминали лучшие дни друзья, шумела листва наверху или мороз серебрил голые ветви, памятники стирались дождями и ветром, и уже не вспомнить, что они любили есть и пить, чему смеялись, как часто ходили в храм, гладили собак или кошек, растили детей и мечтали — они мечтали! — о лучшем будущем для человечества: будущем, которое они создавали в бессонных ночах, в безденежье и болезнях, в торжестве побед и наград; они были вспыльчивы или терпеливы, кто-то отличался ревностью и коварством, кто-то щедростью и добротой, одни были смешливы, другие меланхоличны, болтливость и молчаливость, редкая скромность и частое хвастовство, среди них встречались щеголи и неряхи, распутники и девственники, умелые спекулянты и бескорыстные простофили, отъявленные карьеристы и затворники — им завидовали, на них клеветали, ими восторгались и заискивали знакомств, сами они искали покровителей или посылали подальше кредиторов, они дружили и ссорились, упорно и терпеливо шли к цели, преодолевали провал за провалом… один не терпел конкурентов, другой был падок на придворные должности и ордена, третий не признавал своих незаконнорожденных детей, у четвертого пальцы были желтыми от табака, один благоухал духами, другой застарелым потом… какими разными они были, какое множество неповторимых личных черт!..

но они, железная когорта первопроходцев цивилизации, эстафета избранных из элит всех поколений, соль земли, гордость рода человеческого, свет в тоннеле Времени, факелоносцы, творцы, реинкарнация Демиурга в нашем земном мире,

и никто никогда не узнает, то был эллин или римлянин, сказавший первым слова, которые тысячи лет спустя повторил человек благороднейшей из профессий — голландский врач Николас ван Тюльп, и тем будет помянут со всеми:

Consumor aliis inserviendo

Служа другим, расточаю себя

…………………………

И, написав эти слова и поставив последнюю точку, Мелвин Баррет уперся локтями в стол и долго смотрел за окно своей хижины, на узорные голубые пятна неба между лесных крон. Он не мог унять глубокое дыхание, руки его дрожали, в горле стояли слезы.