Остров Голубых Дельфинов

У Юлейп было даже две раковины с серёжками, потому что она больше меня выставляла напоказ свою внешность, и, упаковав их в собственные корзины, она ещё синей глиной провела тонкую полоску через нос и щёки и нарисовала белые точки. Это означало, что Юлейп не замужем.

— Парусник уходит, — закричал Ненко.

— Ну и пусть уходит, — закричала в ответ Юлейп, — после шторма вернётся как миленький.

Моя сестра была влюблена в Ненко, но часто подшучивала над ним.

— А потом на остров приплывут новые мужчины, — не унималась она. — Гораздо красивее и храбрее тех, что уезжают.

— Все наши женщины такие уродины, что твои мужчины испугаются и уплывут прочь.

Когда мы вышли из селения, на нас обрушился порывистый ветер, он обдирал лица песком. Реймо с одной из корзин бежал далеко впереди, однако вскоре подскочил ко мне и сказал, что забыл дома дротик — короткое копьё, с которым ходил на рыбную ловлю. Ненко стоял у обрыва и жестами подгонял нас, поэтому я не разрешила брату возвратиться за дротиком.

Судно бросило якорь с внешней стороны залива. Как объяснил Ненко, парусник не смог войти в бухту из-за огромных волн. Грохот, с которым они разбивались о каменные уступы, напоминал раскаты грома. Берег, насколько хватало глаз, окаймляла полоса пены.

Внизу нас ждали две вытащенные на песок лодки. Рядом стояло четверо бледнолицых, и один из них, увидев, как мы спускаемся по тропе к берегу, жестом показал, что надо торопиться. Говорить он умел только на своём непонятном языке.

Все мужчины племени, кроме Ненко и Матасейпа, были уже на судне. Там же, по словам Ненко, находился и мой брат Реймо. Когда я не позволила ему вернуться за дротиком, он убежал вперёд. Теперь я узнала от Ненко, что он вскочил в первую отходившую от берега лодку.

Матасейп разделил женщин на две группы, лодки столкнули в воду, и мы залезли в прыгающие на волнах посудины.

Бухта была хотя бы частично защищена от ветра, но стоило нам выйти между скалами в открытое море, как на нас обрушились гигантские валы. В лодке поднялась суматоха. Вокруг летали клочья пены, бледнолицые орали друг на друга. Лодку то поднимало на гребень волны и мы видели судно, то бросало в провал между ними и оно исчезало из виду. В конечном счёте мы всё же приплыли к нему и даже как-то ухитрились взобраться на палубу.

Корабль оказался громадным, во много раз больше наших самых больших каноэ. У него было две высоких мачты, а посередине между ними стоял молодой человек с голубыми глазами и чёрной бородой. Он был вождём бледнолицых, потому что начал отдавать приказы и все бросились исполнять их. На мачтах подняли паруса, и двое человек принялись вытаскивать верёвку, к которой крепился якорь.

Я позвала брата. Зная его всегдашнее любопытство, я была уверена, что он путается где-нибудь под ногами у мужчин и мешает им работать. Рёв ветра заглушил мой голос, и брат не откликнулся. На палубе было не протолкнуться из-за множества народу, но я всё же проскользнула из одного конца судна в другой, не переставая окликать Реймо. Снова никакого ответа. Брата никто не видел. Вне себя от беспокойства, я разыскала Ненко.

— Где мой брат?! — накинулась я на него.

Ненко повторил мне то же, что рассказывал прежде, однако не успел он договорить, как стоявшая рядом Юлейп указала на остров. Я перевела взгляд к берегу. Там, держа над головой дротик, бежал вдоль обрыва Реймо.

Между тем паруса наполнились ветром, и корабль начал потихоньку отходить от острова. Все не сводили глаз с берега, даже бледнолицые смотрели туда же. Я подскочила к одному из них и стала тыкать пальцем в сторону суши, но он лишь покачал головой и отвернулся от меня. Судно набирало ход. Из моей груди невольно вырвался крик.

Вождь Матасейп схватил меня за руку.

— Мы не можем подождать Реймо, — сказал он. — Если мы задержимся тут, корабль отнесёт на скалы.

— Нет, надо подождать! Подождать! — вопила я.

— Судно вернётся за ним в другой день, — продолжал Матасейп. — Реймо не пропадёт. У него есть еда, есть питьё, есть крыша над головой.

— Так нельзя! — прокричала я.

Лицо Матасейпа словно окаменело. Он не слушал меня. Я опять позвала Реймо, однако голос мой затерялся в вое ветра. Теснившиеся вокруг люди уговаривали меня такими же словами, как только что Матасейп, но я не находила в них утешения.

Реймо исчез с обрыва, и я поняла, что сейчас он бежит по тропе, спускающейся к берегу.

В эту минуту корабль огибал колонию водорослей, и я была уверена, что он разворачивается, чтобы пойти назад. Я затаила дыхание. И вдруг направление снова изменилось. Нос судна стал смотреть на восток. Тогда я подошла к краю палубы и, отбившись от рук, которые пытались удержать меня, кинулась в море.

Меня накрыло волной, и я уходила всё глубже и глубже под воду, пока не потеряла надежду снова увидеть дневной свет. Когда я вынырнула на поверхность, корабль был уже далеко. Сквозь тучи брызг просвечивали только его паруса. В одной руке я всё ещё держала корзину с вещами (очень тяжёлую) и поняла, что если буду цепляться за неё, то не выплыву. Пустив корзину ко дну, я поплыла обратно на остров.