Остров, или Христиан и его товарищи

Приятны Тубонайские напевы.[10]
За риф коралла сходит солнце. Девы
Заводят хоры легких вечерниц:
— «Уйдем под сень, где сладкий щокот птиц!
Чу, горлица воркует из дубровы!
То не богов ли из Болотру[11]

зовы?..Нарвем цветов с прославленных могил:
Они пышней, где воин опочил.
И сядем в сумерках: сквозь ветви туй
Лиются тихо чары лунных струй…
Живых ветвей таинственные шумы —
Печальные взлелеют нежно думы.
Потом на мыс взбежим — следить валы,
Дробимые о гордые скалы!
Отпрянувши, столбами пены белой
Они взлетают в воздух потемнелый.
Прекрасный бой! Счастливая судьба —
Глядеть в тиши, как их стремит борьба!..
И море любит заводей разливы,
Где месяц гладит космы влажной гривы».

II

«Цветов нарвем на гробовых порогах
И пир зачнем, как духи в их чертогах!
Потом — утонем в резвости прибоя!
Потом — от игр стихийных грудь покоя,
Возляжем, блеща влажными телами,
На мягкий мох, умащены маслами;
Венки свивая из цветов могильных,
Венчался загробным даром сильных!..
Ночь пала… Вызывает Муа нас![12]
Бой колотушек звучен в тихий час!
Уж факелы чертят багряный круг;
Уж ярость пляски топчет светлый луг.
Туда, туда! Вспомянем времена,
Как пировала наша сторона,
Пред тем что Фиджи в раковину зов
Военный протрубил — и из челнов
Встал враг!.. С тех пор он цвет наш юный косит;
Глухая нива плевелы приносит;
Отвыкли мы знать в жизни только радость
Любовных ласк да лунной ласки сладость…
Пусть!.. Палицу нас враг учил взвивать
И в чистом поле стрелы рассевать.
Своих посевов жатву он пожнет!
Нам пир — всю ночь; война — чуть день блеснет!..
Кружися, пляска! Лейся в кубки, кава![13]
Кому заутра смерть, заутра — слава!
В наряде летнем в путь мы выйдем смело,
Оденем чресла тканью таппы белой;[14]
Увьем чела живой весной веселий,
А шеи — радугами ожерелий…
Как перси, посмуглев под их пыланьем,
Вздымаются воинственным желаньем!»

III

«И пляска кончилась. Но не летите,
Подруги, прочь — и радости продлите!
На бой заутра Муа кличет нас:
Вы нам отдайте полный этот час!
Долин Лику младые чаровницы,
Рассыпьте нам цветов своих кошницы!
Ваш лик прекрасен! Ваших уст дыханье
Нас опьяняет, как благоуханье,
Что с луговых нагорий Маталоко
Над морем стелет теплый ветр далеко!..
И нас Лику чарует и зовет…
Но тише, сердце! Нам, с зарей, — в поход!..»

IV