Остров Коктебель

Тогда, перед началом первой мировой войны, даже в тихом приморском поселке сам воздух словно был напоен предчувствием каких-то неведомых катастроф. Это ощущали почти все обитатели дома Волошина — и в этом плане интересны воспоминания Анастасии Цветаевой, также отдыхавшей вместе с сестрой в Коктебеле. «Однажды Алексей Николаевич, когда мы стояли на берегу, глядя на большой низкий шар багровой луны, стоящей над морем…, сказал: — Представим себе, что мы — последние люди на земле перед концом света, и что это — последний восход луны, наступает мгла…» Впоследствии, в романе «Сестры», Толстой так описал этот предвоенный дачный сезон в Крыму: «Легкомыслие и шаткость среди приезжих превзошли всякие размеры, словно у этих сотен тысяч городских обывателей каким-то гигантским протуберанцем, вылетевшим в одно июньское утро из раскаленного солнца, отшибло память и благоразумие. По всему побережью не было ни одной благополучной дачи. Неожиданно разрывались прочные связи. И казалось, самый воздух был полон любовного шепота, нежного смеха и неописуемой чепухи, которая говорилась на этой горячей земле, усеянной обломками древних городов и костями вымерших народов…»

О творчестве Толстого в Коктебеле в то лето также известно не все. Пьеса, которую упоминает Волошин, по-видимому, трагедия «Опасный путь (Геката)», оставшаяся незаконченной. Возможно, в Коктебеле писался рассказ «Ночные видения» — один из подготовительных этюдов к роману «Болотные огни (Егор Абозов)», в котором изображалась артистическая богема столицы. Затем следует рассказ «Четыре века», в литературном сборнике «Слово» имевший авторскую датировку: «Июнь 1914 года. Коктебель». Действие этого рассказа, повествующего о четырех поколениях семьи Леоновых, происходит «в старом городе над Днепром» — и лишь один момент связывает его с Коктебелем. Гаяна, обращаясь к Авдотье Максимовне, называет ее «Пра» — и автор поясняет: «так сокращенно звала она прабабушку». Между тем, «Пра» было домашним именем Е. О. Волошиной (матери поэта), о смысле которого М. Цветаева писала: «Праматерь, Матерь здешних мест, ее орлиным оком открытых и ее трудовыми боками обжитых, Верховод всей нашей молодости, Прародительница Рода — так и не осуществившегося, Праматерь — Матриах — Пра»…

В 1915 году Толстой приезжает в Коктебель вновь — с новой женой, Натальей Крандиевской. По ее воспоминаниям, «в Коктебеле Толстой работал еще над романом „Егор Абозов“, пока воображением его не завладела всецело новая пьеса „Нечистая сила“». Волошин в то время находился в Париже — и о пребывании Толстых в Коктебеле мы знаем в основном из писем Елены Оттобальдовны к сыну. Она уже раньше подружилась с Алексеем Николаевичем, а за зиму 1914—1915 годов, проведенную в Москве в постоянных встречах с Толстыми, дружба эта еще более окрепла. Свою книгу «На войне» Толстой 22 февраля так надписал Волошиной: «Милой дорогой Пра с присовокуплением всех имеющихся приятных и нежных слов…»

Приезд Толстого, состоявшийся 14 июня, искренне обрадовал Елену Оттобальдовну. «Я очень рада приезду Алехана, — писала она сыну. — Поселились они внизу и занимают одну из комнат пристройки, переднюю и следующую в старом доме. Пишет вместе с Тусей роман, и я позволила им работать в твоей спальне. Он весел и доволен, что опять попал в Коктебель, жалеет, что тебя нет, очень тебе кланяется». В следующем письме, от 26 июня, Елена Оттобальдовна сообщила, что разрешила Толстым заниматься в библиотеке Волошина. «Живем пока весело и дружно». В Коктебеле в то время находились также сестры Цветаевы, поэтессы Софья Парнок и Елизавета Тараховская.

27 июня в Коктебель приехали супруги Богаевские и Александра Петрова — феодосийские друзья Волошина, с которыми Толстой также был знаком. Богаевский уезжал в армию — и ему захотелось попрощаться с Коктебелем, повидать Волошину и Толстых, «посидеть на берегу, покопаться в камешках». Алексей Николаевич преподнес гостям по экземпляру своей новой книги «Приключения Растегина», а 29 июня надписал ее «дорогой Пре».

1 июля Волошина рассказывала: «С Алеханом мы живем хорошо, много говорим, смеемся, вместе ужинаем у Ел(ены) Пав(ловны) в новой столовой; кофе, чай пьем также вместе, а со вчерашнего дня к нам присоединился поселившийся у нас поэт Мандельштам… Тусь-Толстой бегает к Новицким играть в теннис». 12 июля состоялось литературно-музыкальное кабаре в пользу раненых. «Было хорошо и весело», — сообщала сыну Елена Оттобальдовна. «Пелись (очень хорошо) шуточные стихи, где воспевались мои штаны, поэты в лице Алехана, Мандельштама и тебя за границей, поэтессы в лице Марины и Парнок…»