Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Заметную роль при дворе играла также мать фаворита – леди Бомонт. Французский посол Тильез писал о ней, как о женщине, «имевшей обыкновение вмешиваться во все дела, причем так, что всегда был виден ее дьявольский нрав и дурные манеры»[702]. Леди Бомонт оказалась подобно пауку в центре большой сети придворных интриг. Ее влияние на государственные дела было весьма заметным, хотя и несоизмеримым с влиянием ее сына[703]. Она была первой родственницей фаворита, получившей титул от Стюартов: летом 1618 года она стала графиней Бекингем[704].

Сыграла ли Мэри Бомонт свою роль в падении Бэкона, сказать трудно[705], но она наверняка приложила руку к тому, чтобы сместить предыдущего лорда-канцлера Томаса Эджертона, который занимал эту должность с 1596 по 1617 год. Мать фаворита надеялась, что Эджертона сменит ее креатура – сэр Эдуард Кок. Но не случилось, и лордом-канцлером стал Бэкон, который не пользовался особой благосклонностью матери фаворита[706].

Теперь обратимся к некоторым громким судебным делам времен первого Стюарта, в которых так или иначе довелось участвовать Бэкону. Рассмотрение этих дел позволит понять отношения сэра Фрэнсиса с отдельными влиятельными особами, а также его политические и юридические позиции, что, в свою очередь, необходимо для осознания причин импичмента лорда-канцлера весной 1621 года.

Дело Пичема

Еще в начале 1615 года Ф. Бэкон в качестве генерального атторнея расследовал одно из многочисленных дел, касавшихся клеветнических измышлений в адрес короля и правительства, так называемое дело Пичема[707]. В 1603 году пуританский священник из Сомерсетшира Эдмонд Пичем (E. Peachem; ок. 1554–1616) был обвинен в том, что «во время проповедей подстрекал народ к мятежу и произносил бранные слова в адрес короля и особенно в адрес его советников, епископов и судей»[708]. Д-р Джеймс Монтагю (J. Montague; ок. 1568–1618), который в 1608 году стал епископом Бата и Уэста (графство Сомерсет), вынес ему порицание в церковном суде. В ответ Пичем написал памфлет (не изданный, но ходивший в списках), направленный против этого суда и д-ра Монтагю. Пичем был арестован (по жалобе епископа) и 9 декабря 1614 года заключен в Тауэр. Его сочли виновным, и он был лишен своей должности.

Однако при обыске в его доме (искали письма против Монтагю) был найден текст проповеди Пичема (причем – беловой вариант, полностью подготовленный к чтению перед прихожанами), в котором королевские чиновники обвинялись в дурном исполнении своих обязанностей, король – в мотовстве, церковные суды – в тираническом злоупотреблении своей властью, и далее утверждалось, что только внезапная смерть короля, казнь его приближенных и восстание положат конец всем этим безобразиям. Возмущенный король потребовал тщательного расследования. Пичему было предъявлено обвинение в государственной измене. Но тут обвиняемый замолчал. Нормы common law допускали, если дело шло об угрозе жизни короля или членов правительства, применение пыток к заключенному, сознательно отказывавшемуся давать показания[709]. Бэкон не принимал участия в подготовке предписания о применении пытки к Пичему, но его подпись стоит под списком вопросов (датированным 10 января 1615 года), на которые следствие должно было получить ответы. Бэкон подтвердил, что в исключительных случаях, в делах о государственной измене, пытка может использоваться, но только с целью получения информации, причем полученные под пыткой сведения не могут служить уликой. «Вытянуть» же правдивую информацию от подследственного было необходимо, поскольку из найденных бумаг следовало, что Пичем получал сведения от кого-то из высокопоставленных лиц. Кроме того, вряд ли следователям не было известно, что Ж. Кальвин допускал восстание подданных против правителя, уклонившегося от истинной веры.

18 января 1615 года король приказал заковать Пичема в кандалы. На следующий день обвиняемого допрашивали перед пыткой, во время пытки, между пытками и после каждой пытки. Но безрезультатно. Он продолжал упорствовать.