Остров кукол

Я встал как вкопанный. Роза тоже остановилась. И смотрела на меня, задрав голову — такая маленькая, испуганная…

— Брат привез тебя сюда посмотреть на кукол?

— Показать их своей подружке.

Подружке? Я опустился на корточки рядом с Розой.

— Сколько народу приехало сюда вместе с тобой?

— Только они двое. Мой брат Мигель и его подружка. Он хотел показать ей кукол. Мы устроили лагерь, а потом… потом он захотел побыть с Люсиндой наедине и сказал, чтобы я пошла и поиграла где-нибудь.

— Его подружку зовут Люсинда?

Роза кивнула.

— Вот я и пошла. Нашла там пруд с лягушками, стала их ловить. Потом услышала, как кричит брат, хотя Мигель никогда не кричал.

— Что с ним случилось?

Она скривила лицо, с трудом сдерживая новые потоки слез.

— Я не знаю…

— Как это не знаешь?

— Мигель велел мне бежать. У него был такой голос…

— Какой?

— Будто он умирал!

— А его подружка? С нею что?

— Не знаю. Я бежала, пока не заметила тот домик, — Роза махнула рукой назад, в сторону хибары Солано. — И уснула там, на кровати. А когда проснулась, стало уже темно. Я напугалась и поэтому спряталась.

— Выходит, ты здесь всего день?

Роза кивнула.

Выпрямившись, я снова взял ее за руку. Один день, стало быть. Что означало: если только Роза говорит правду и кто-то действительно напал на ее брата, этот неизвестный злодей вполне может оставаться где-то поблизости. Мне вспомнилось ощущение, будто за мною наблюдают. Куклы — или кто-то живой? Я вперил взгляд в деревья позади Розы, потом обернулся, разглядывая притихший лес.

— Пошли отсюда, Роза, — сказал я. — Давай найдем остальных.

1954

Стоял погожий весенний день. Мария, теперь уже третьеклассница, проводила переменку, гуляя на площадке за школой. В правой руке она держала Анжелу, ноги куклы волоклись по земле. Мама не оставляла попыток навсегда поссорить ее с Анжелой, но Мария всякий раз устраивала истерики, кричала и плакала и тогда маме приходилось уступать.

Она прошла мимо группки своих одногодок, которые играли с мячом. Мальчик подбрасывал мячик высоко в воздух, и остальные дети разбегались в стороны. Когда же мяч падал обратно, мальчик ловил его и выкрикивал название какой-нибудь страны, — все дети замирали на месте, кто куда успел добежать. Тогда мальчик поворачивался, находил ближайшего к себе игрока и бросал в него мячик. За спиной у Марии раздались восторженные крики и громкий смех — мяч попал прямо в голову какой-то девочке.

Мария пошла дальше. Она не понимала правил этой игры. И потом, бросать в кого-то мяч не так уж и весело. Она была увлечена тем, чем занималась сейчас: собирала листья. Мария не знала, почему они облетают, но любила подбирать их с земли и складывать вместе — на тот случай, если потом деревья начнут искать пропажу.

В конце концов она дошла до изгороди, которая отделяла школьную территорию от фермы. По ту сторону были устроены стойла под открытым небом. Вернее, под жестяной крышей на столбах. Сейчас в этой тени стояли черная лошадь и две коровы. Лошадь увидела за изгородью Марию и подошла к девочке.

— Привет, лошадка! — поздоровалась девочка. — Как поживаешь сегодня?

— А мне нравятся лошади, — заметила Анжела.

— И мне тоже. Но мне не нравится, как они пахнут.

— Навозом.

— Я знаю. У лошадей ведь нет туалетов, как у нас, и поэтому они какают прямо на землю.

— А коровы тебе нравятся?

— Да… Только они пахнут еще хуже.

Мария продолжала болтать с Анжелой о том о сем и не заметила, как две ее одноклассницы подкрались совсем близко и встали у нее за спиной.

— Привет, Мария! — сказала Лидия. Она была несколько толстая и вредная, так что Мария старалась избегать ее, если только могла. Всего несколько дней тому назад Лидия сказала ей, что собирается привязать Марию к стулу и убить ее родителей у нее на глазах. — Чем ты занимаешься?

— Глажу лошадь.

— «Глажу лошадь», — медленно и ровно повторила Девин, изображая ступор. Она была высокая и тощая, с темной кожей. — Чего ты такая тупая?

— Я не тупая.

— Еще какая тупая! — возразила Лидия.

— Неправда.

— Каково это быть такой глупой?

— Я не глупая.

— Глупая. Тупоголовая. Ты тупица, которая везде таскает куклу. Кого хочешь спроси, все так и скажут.

Глаза Марии вдруг сделались горячими и мокрыми.

— Ты что, собираешься заплакать? — спросила Лидия.

— Нет.

— Давай, плакса. Поплачь. Все плаксы только это и делают.

— Я не плакса!

— Что это у тебя в руке? — Она схватила кучку листьев, которую Мария успела собрать.

— Они мои!

— Зачем ты носишь листья?

— Они мои!

Лидия разорвала листья на мелкие клочки и подкинула в воздух, так что ветер живо их развеял.

— Фу-у-у! — сказала Девин, прикрывая руками рот. Она показывала на лошадь.

Лидия даже взвизгнула от восторга.

Мария повернулась взглянуть, но не знала, куда нужно смотреть.

— Это что?.. — ахнула Девин.

— Гадость!

— Просто мерзко!

Лидия зашептала Девин на ушко. Та послушала, а затем начала кивать и хихикать.

— Смотри, Мария, — сказала Лидия, показывая пальцем. — У этой лошади целых пять ног.

Только теперь Мария заметила пятую ногу. Она была розовая, с сухой, шелушащейся кожей. И гораздо короче остальных четырех. Эта нога даже не доставала до земли.