Остров кукол

Раздосадованный такой потерей бдительности, я уселся прямее.

— Где Хесус? — спросил я.

Елизавета повела плечом в сторону спальни Пеппера.

— Он сказал, что запах не дает ему расслабиться.

Я принюхался. Комната провоняла кровью — тошнотворно сладкий, приторный запах. Он напомнил мне о кондитерской фабрике, куда родители отвели меня однажды, пока мы раскатывали по стране: с тех пор я на дух не переношу любые виды печенья. Запахи сахарной патоки, теста и масла сами по себе не были так уж плохи, но вместе они подавляли, проникали всюду и забивали горло… В итоге меня жестоко вырвало на пол посреди фабричной лавки, я расстался со всем содержимым желудка прямо там, на виду у всех.

— Я принесла это для тебя, — сказала Елизавета, указывая на стоявшее рядом с ее стулом эмалированное ведерко, до краев полное дождевой воды. Она придвинула его ближе.

Я опустил обе руки в холодную воду и потер ладони. Вода окрасилась красным.

— Давай помогу, — Елизавета подняла найденную где-то тряпку, обмакнула в воду и принялась протирать мое лицо. Ее движения были осторожны, но в то же время и по-матерински уверенны. — Уже лучше, — с удовлетворением сказала она, закончив.

Я огляделся по сторонам в поисках своего рюкзака. Тот отыскался под кучей старья, сваленной вокруг старого автомобильного сиденья. Я встал, размял плечи, достал из рюкзака бутылку с водкой и уселся на прежнее место. Отвернул колпачок и протянул бутыль Елизавете. Девушка сделала солидный глоток и вернула бутыль назад.

Я набрал полный рот и покатал водку по нёбу, изгоняя остаточный привкус крови. Выплюнуть ее было некуда, так что пришлось проглотить.

Елизавета вытащила свои сигареты, протянула открытую пачку.

— У тебя только четыре остались, — заметил я.

— Я пытаюсь ограничить себя в куреве. Возьми одну, поможет.

Пожав плечами, я взял сигарету. Елизавета выставила вперед зажигалку, щелкнула кнопкой. Я прикурил. Зажав в губах вторую сигарету, девушка прикурила сама. Вообще-то я не курю. То есть курю, но не часто. Не ощущаю себя зависимым. Хотя на протяжении какой-нибудь разгульной ночи мог выдуть целую пачку просто прикола ради. И на следующий день не мечтал о сигаретке. Запросто мог продержаться неделю или несколько недель, пока мною вновь не овладевало желание затянуться.

Даже странно, почему так вышло с курением, — ведь все прочие вредные привычки меня не обошли.

Сделав затяжку, я слегка отвернулся влево, чтобы не пускать дым в лицо Елизавете. В глаза бросилась размазанная по полу кровь, множество брызг, ведущих к выходу. В сознании всплыло лицо Нитро — его одичалый взгляд, который он вперил в меня, когда, спотыкаясь, влетел в комнату. Мольба и испуг в этом взгляде, такие чуждые для него эмоции.

— Мне он никогда не нравился, — прокомментировала Елизавета, будто прочтя мои мысли.

— Нитро?

— Он вечно подтрунивал над тобой, задирался. Даже противно.

— Он был придурком, — согласился я. Потом тихо рассмеялся. — Но в нем все-таки было нечто забавное.

— Забавное?

— Не будь мы с ним такими непримиримыми соперниками, я бы, наверное, даже мог с ним подружиться.

— Ты несешь околесицу, Зед.

Я снова затянулся сигаретой.

— Знаешь, что он заявил Пепперу, пока мы искали каноэ Розы? Он посоветовал ему смотреть сводки погоды на другом канале: у тамошней ведущей передок якобы пожарче…

— Да, в его духе шуточки. Он вечно рассказывал Хесусу похабные анекдоты, если только не…

Елизавета вдруг умолкла, и это показалось мне странным.

— Если только не… что?

Елизавета повела плечом, приглядываясь к огоньку своей сигареты.

— Если только поблизости не случалось Питы.

— Питы?

— Да. Только что уж теперь…

Я сдвинул брови. Елизавете известно нечто такое, чего не знаю я?

Избегая поднимать на меня глаза, девушка подобрала с пола бутылку водки и сделала новый глоток.

Я не выдержал:

— Выкладывай, Элиза. В чем дело?

— Ни в чем, Зед… — Но она все еще не смотрела мне в глаза.

— Разве Нитро и Пита… — Я не мог сообразить, как бы ловчее задать этот вопрос. — Разве между ними что-то было?

— Я не знаю, Зед. Ничего не знаю.

Наглая, неумелая ложь. Это ясно как день… и означает… что же? Что такого могло быть ей известно? Нитро и Пита флиртовали? Просто дурачились? Или трахались без перерыва, стоило мне отвернуться?

Крошка, которую я сейчас приходую, просто вагинамит.

Мое сердце пропустило удар, у меня слегка закружилась голова, словно я случайно наступил на выпавшего из гнезда птенца. Меня охватила злоба — гнев, — хотя он быстро выжег себя дотла. Будь Нитро сейчас жив, я выбил бы ему все зубы… Но увы. Он испустил дух, и чем бы ни занимался при жизни, на мертвеца не стоило обижаться.

Впрочем, Пита… совсем другая история. Я почти решился пойти, разбудить ее, закатить семейную сцену… Ну и чего я добьюсь? Она и так едва держится. Подобная стычка окончательно ее добьет.

«У нас все хорошо?» — спросила она меня, когда мы оба сидели на крылечке.

Ага, не считая той мелочи, что вы с Нитро трахаетесь, как кролики, у меня за спиной.

— Зед? — голос Елизаветы. Она озабоченно вглядывалась в мое лицо.