Остров любящей женщины

— Макс! Не спи! — Васильев двинул слегка в бок напарника. И тут же почувствовал, как машина резко вильнула на гололеде. — Оппа! Да, с такой дорогой шутить нельзя. Нам бы поворотик наш любимый не просмотреть. И шутливо пропел: «Где-то тут на Крыжополь… на Крыжополь… на Крыжополь… есть поворот!»

Вокруг все было такое однообразное — дорога и елки вдоль нее, что всякий раз они проскакивали мимо. А потом вылезали за поворот, чертыхая почем зря местную власть, которая никак не озаботится тем, чтобы понатыкать указателей. Кому особо указывать-то? Тут хорошо, если раз в сутки кто проедет.

За поворотом следовал крутой подъем, на вершине которого светились два глаза — встречный транспорт.

— Прижмись правее, — предупредил Макс.

— Да знаю. — Леха Васильев вывернул руль. — С дороги бы не слететь.

Машины стремительно сближались. Васильев сбросил скорость и притормозил. И тут же почувствовал, что машина не слушается его.

— Твою мать! Что с тормозами?!

Внедорожник уже поравнялся с огромным лесовозом, груженным под завязку бревнами, когда его начало крутить на скользкой дороге. Машина не слушалась руля.

Все произошло в одну секунду. Машину Лехи Васильева буквально развернуло поперек дороги, и прицеп лесовоза зацепил ее заднюю часть и потащил за собой, вниз.

Он подминал под себя джип, как игрушку. Будь машинка поменьше, лесовоз, наверно, проутюжил бы ее и не заметил, но внедорожник был более серьезным и тяжелым препятствием.

Почувствовав неладное, водитель лесовоза начал тормозить, но голый лед, горка, скорость и вес его махины с прицепом не давали ему возможности остановить лесовоз. Дико визжали тормоза и сыпались искры в тех местах, где металл рвался о металл. Грузовик в мертвой сцепке с искореженным джипом проползли по трассе метров пятьсот, пока лесовоз не остановился. От резкого торможения кабина дернулась вперед, потом назад. Это движение передалось всему автопоезду, и в тот же момент крепления, которые держали гору бревен, ослабли, выпуская на свободу одно бревно. Оно выскочило из связки, бухнуло в корпус раненого джипа и легко пробило его крышу. За первым по проложенной дорожке, как по наклонному желобу, заскользили другие бревна и в мгновение ока засыпали разбитую машину.

В наступившей через минуту тишине было слышно только музыку из-под горы бревен. Дверь кабины лесовоза распахнулась, и на снег выпрыгнул водитель. От увиденного у него зашевелились волосы на голове.

Он подскочил к раздавленной машине. Матерясь во весь голос, он кинулся разваливать бревна. Получалось медленно, очень медленно. Прошло не меньше часа, пока ему удалось добраться до измятого корпуса. Разбив стекло, он крикнул:

— Мужики, живые?

Ответом ему была тишина. Леха и Максим были без сознания. Не очень разбираясь в медицине, водитель лесовоза почувствовал, что это так.

— Держитесь, мужики! Я щас!

Он рванул к кабине лесовоза, вытащил из-под сиденья топор и принялся рубить крышу джипа, уже пробитую бревном. «Не должны замерзнуть, — думал он. — В машине еще тепло». Самому ему было даже жарко, несмотря на 42 градуса ниже нуля. Надо было спешить, и он рубил металлом по металлу, чтобы вытащить пострадавших из страшного плена.

* * *

Водителю лесовоза Сашке Смирнову в этот рейс пришлось отправиться одному, без напарника, что было страшным нарушением инструкций. Но его не спрашивали: командировку в зубы — и рули. Да он и не сопротивлялся. Лесовозы с грузом и без по северным дорогам он гонял уже лет десять. Чего только не повидал за это время. Такого не видел ни разу. Мороз, страшная авария, заброшенная в тайге дорога и два полутрупа, которых надо срочно в больницу. Надеяться на то что кто-то поедет мимо — было глупо. Во-первых, перед праздником все уже давно по норкам своим сидят и водку трескают, во-вторых, тут и в другое время не много ездят. Добраться пешком до ближайшего населенного пункта тоже нельзя. Да пока он ходит, мужики околеют, да и он не дойдет. Связи нет, мобильник не поможет.

Спасительная мысль пришла в голову мгновенно. На размышления у Сашки времени не было. Он оттащил тяжеленных мужиков подальше от машины и приволок канистру с соляркой. Обливая бревна горючей жидкостью, он не думал о том, кто будет отвечать за все.

На морозе бревна занялись легко и дружно. Огонь сначала охватывал их округлые бока, слизывая солярку, а потом проникал внутрь, к сухой сердцевине.

Сашка притащил из кабины два старых ватных одеяла, расстелил их на дороге в безопасной близости от огня и уложил на них мужиков из джипа. У костра становилось все теплее, и ему оставалось только периодически переворачивать раненых, чтобы тела их обогревались равномерно, да оттаскивать подальше от разгорающегося костра.