Остров любящей женщины

Катерина проснулась и стала думать, что бы значил сон. Вроде никуда она с мамой не ходила, ничего из рук у нее не брала. Это хорошо. Про отца она говорила. Катя и сама много раз думала, что надо бы как-то найти родителя. Но она совершенно не представляла, как и о чем она будет говорить с человеком, который просто взял и забыл ее. С другой стороны — столько лет прошло. Она взрослая, а он и вообще старый уже. А вдруг ему надо что-то? Да и не сам он тогда оттолкнул Катьку от себя. Всему виной его жена. Как ее звали-то? Катерина вспоминала имя женщины, которая не то что мамой, даже мачехой ей стать не могла. Нет, она не судила ее за это. Если бы было все иначе, то в Катиной жизни не было бы бабушки Шуры. Или была бы она совсем чуть-чуть, как это часто бывает. А так они прожили с ней очень хорошую жизнь.

Сон Катерину растревожил не на шутку. Катерина гнала от себя темные мысли. А они наползали тучей, мешали сосредоточиться на чем-то хорошем. Она встала, стряхнула с себя остатки сна и пошла в ванную, где встала под струи теплого душа, чтобы смыть весь негатив и плохое настроение.

Душ помог. И уже через полчаса Катерина устроилась на диване с чашечкой кофе и позвонила Ане.

Трубку сняла Настя. Заспанным голосом она сообщила, что мамы нет дома.

— А где это она? — с удивлением спросила Настасью Катерина.

— Теть Кать, ну… это… — Настя мялась, подбирая слова. — Ну, в общем, с Мишей она где-то. Загуляли. Позвонила поздно вчера, сказала, чтобы не беспокоились, ночевать не придет. Вот так.

«Вот так», — подумала Катерина, положив трубку на рычаг. Она была рада за подругу. Надо полагать, роман у нее развивается в правильном направлении. Подумала, звонить ли Юльке со своими новостями. И решила, что повременит.

Сон не шел у нее из головы. Мама, отец… Как так получилось, что у нее совсем никого нет? Самые близкие люди давным-давно ушли на ту сторону жизни. Отец, наверно, живой, но его тоже нет. Надо же, за эти годы он ни разу не поинтересовался, как дочка живет. А ведь когда бабушка Шура умерла, Катьке и лет-то совсем немного было, еще в университете училась. И жилплощадь они не меняли. Так что если бы хотел, то нашел бы Катю без проблем. «Не люди, а чудовища», — подумала Катерина. Ну как же можно так, знать, что вот она, рядом, дочь родная растет, и не хотеть увидеть ее. И про себя подумала так же. «И сама хороша. Кто-то же должен быть первым. Ну, он не искал тебя, а сама-то?»

Катя дала себе слово разыскать отца. Не сейчас, как-нибудь позже, но непременно найти. Захочет он ее видеть, не захочет — это уж дело десятое. А показаться ему на глаза и сказать, что ничего плохого она о нем не думает, надо. Она и правда зла на него не держала. Попал мужик под бабское влияние. А баба там не умна, да и боялась, видно, что Катька отца переманит. Стоит ли судить ее за это? Каждый за счастье свое бьется своими методами. Вот только непонятно, как случилось, что воевала взрослая женщина с ребенком.

Ну да бог им всем судья. Не пропала Катерина Сергеевна Савченко. Вот она, живая, здоровая, с образованием, на ногах стоит твердо. Правда, не очень везучая в жизни. Хотя бабушка всегда говорила ей:

— Быть тебе, Катька, счастливой да везучей! Вон как корова языком тебе зализала. И правда, под длинной Катькиной челкой на лбу были две отметинки, словно спиральки закрученные, как на макушке. От этих «зализок» челка у Катерины не слушалась расчески, дыбом стояла в детстве. Это уж потом, когда появились разные гели да муссы для волос, Катерина научилась укладывать прическу волосок к волоску.

Может быть, настоящее Катькино счастье еще впереди? Да и так-то разобраться: ноги-руки при месте, голова соображает. Это ли уже не счастье? Так всегда думала Катерина, когда жизнь сводила ее с людьми с ограниченными возможностями. Просто об этом не задумываешься, пока нос к носу не столкнешься с чьей-то беспомощностью. Вот тогда оцениваешь свою полноценность и понимаешь, как неправ был, сетуя на отсутствие счастья.

Впереди были еще два долгих дня до второй Лехиной операции. И Катерина не представляла, чем себя занять, чтобы не изводиться, не слоняться из угла в угол.

— А может, на лыжах? — вслух подумала она. — А что? Снегу много. А за городом он и вообще просто классный!

Час ушел на сборы и столько же на дорогу. Когда сошла с электрички на безлюдной платформе под названием «68-й километр», был уже полдень. И солнце яркое и оранжевое, словно большой апельсин, позолотило чистый снег. Он сверкал и переливался, миллионы крошечных радуг сияли в округе.

На опушке соснового леса она встала на лыжи и неуклюже сделала первые шаги. Ох уж эти лыжи! Кататься на них Катерина не умела, но очень хотела научиться. Но то, что она делала, нельзя было называть словом «кататься». В лучшем случае здесь подошло бы «ходить». Однако это ее ничуть не угнетало. Для нее лыжи были предметом, с помощью которого можно передвигаться по снегу. А другого ей и не нужно было. Она просто отдыхала.