Остров любящей женщины

— Созвонимся на месте и встретимся. Значит, в семь? Устроит вас?

— Вполне. До встречи.

Катя отключила трубку и непонимающими глазами посмотрела на подруг.

— Кто-то что-то хочет рассказать мне про Васильева. Девочки, мне пора. Пока переоденусь, пока доберусь…

Они спешно начали собираться. Вместе дошли до остановки автобуса, где распрощались: Аня и Юлька с детьми поехали на маршрутке к метро, а Катя поспешила домой.

* * *

У Кати было совсем мало времени на сборы, поэтому она успела только скинуть с себя походную одежку и слегка подкрасить глаза. Неизвестно, кто к ней идет на встречу, к тому же это женщина, поэтому совсем-то чучелом ей выглядеть не хотелось, той молью серой, в которую она сама себя превращала все эти дни.

Ее подстегивала неизвестность, и минуты ожидания известий снова поползли, как капли сгущенки, — медленно и тягуче. И когда она подошла к кафешке на площади Восстания и позвонила незнакомке, а та сказала, что немного задерживается и просит Катю подождать, ее заколотила дрожь. Если бы умела курить, то закурила бы. Ей сейчас казалось, что сигарета — это спасение от мандража. Но курить не умела и не хотела, поэтому ей оставалось только трястись мелко в ожидании кого-то и чего-то…

Она сидела за столиком кафе, в дальнем уголке у окна и пила чай. Нет, не пила. Чай пьют с удовольствием. А она мучилась сама и мучила большую чайную чашку, в которой плескалась остывшая жидкость.

Хлопнула входная дверь, и Катя увидела вошедшую женщину. Она почему-то сразу догадалась, что это та самая незнакомка, которая звонила ей и назначила здесь встречу. Женщина обвела глазами небольшой зальчик. Катя уже хотела было достать мобильник и сделать проверочный звонок, но в этот момент глаза их встретились и женщина решительно направилась в ее сторону.

— Вы — Катя?! — больше утверждая, чем спрашивая, сказала она и, не дожидаясь ответа, добавила: — Здравствуйте!

Катерина кивнула ей, тихонько ответила: «Здравствуйте!» Женщина уверенной походкой прошла к стойке, заказала кофе, затем красивым движением плеч скинула с себя элегантное светлое пальто и предстала пред Катериной Савченко во всей красе.

У нее были роскошные волосы, собранные в замысловатый хвост. Вроде повседневная прическа, а вроде и праздничная. Костюм, за простотой которого чувствовалась знаменитая дизайнерская работа, безукоризненно чистые сапожки, как будто она не шла пешком и не ехала в машине, а летела по воздуху. Под юбкой угадывались длинные ноги, такие красивые, что даже Катерина засмотрелась, а у мужчин, которые пялились на нее со всех столиков, просто рты открылись.

Женщина присела на краешек стула. Именно «присела», а не «села»! Она сцепила в замок длинные тонкие пальцы, украшенные тоненькими золотыми колечками, и внимательно посмотрела на Катю. Трудно сказать, сколько бы длился этот диалог двух пар глаз, если бы не официант, который принес даме кофе.

— Ну так вот вы какая, Катя… — задумчиво произнесла женщина. — Я вас сразу узнала.

— Откуда вы меня знаете? — Катерина старалась держаться, но голос предательски дрожал.

— Откуда? От Алексея, конечно. Я же вам сказала, что разговор будет о нем.

— Кто вы?

— Я? — Катя увидела, что женщине не хочется говорить правду. — Да это не так важно, кто я. Важно то, что наши с вами интересы сошлись на одном человеке. Меня зовут Таня…

Все остальное Катя помнила смутно. На автопилоте она вошла в подземку, как собака, которая хорошо знает дорогу, повернула именно к той линии, которая ей нужна. Ей, как той самой собаке, наступали на лапы… э-э… на ноги, толкали ее, пихали в бок какими-то баулами. На этой станции так всегда, когда поезд приходит. Черт бы их побрал, этих приезжих с их чемоданами и ящиками! Потом в вагоне она забилась на чудом оставшееся свободным место в углу и закрыла глаза.

«Только не плачь! Слышишь? Только не плачь! — уговаривала она себя. — Еще не хватает, чтобы все эти мерзкие мужики, от которых воняет чем-то противным, и тетки, с завистью рассматривающие тебя, такую маленькую и хорошую, увидели твои слезы. Не плачь! Мало ли что нарассказывала тебе эта Таня! Ты же знаешь своего глухопятого. Он не мог тебя предать. Это все чушь собачья! Ты-то знаешь! Ну вспомни, что он писал тебе, что говорил! Ну не мог человек ТАК врать, не мог! Ты же «чуЙствуешь» его так же, как он тебя!..»

От автобусной остановки до своего дома она буквально плелась. Не было сил. Хотелось опуститься на паребрик у дороги и сидеть. Казалось, что внутри, там, где прячется душа, все в кровь было разодрано и саднило так, как будто солью посыпали.

* * *

Васильев читал сообщение, и у него все плыло перед глазами. Эсэмэска была от Танечки. «Я все рассказала про нас Кате», — писала ему она. Он не стал отвечать на сообщение. Ему нечего было сказать.

«Ну вот… Ты решал, как быть, как оградить Катьку от своих бед, а за тебя все решили…» — думал Васильев. Он понимал, что надо как-то объяснить все Кате, но как?! И без этого-то он не мог решиться на разговор, а уж теперь…