Остров мертвых

— Как ты сказала? Про-да-вать?! — В голосе Ясудзо послышалась угроза. Молча допив пиво, он налил себе еще и зло заговорил: — Значит, Мотодзи не собирается возвращаться в Якумуру, да? Ты это хочешь сказать?

— Ну… это пока неизвестно. У нас дом в Тибе и… — Хинако хотелось провалиться сквозь землю.

— Видите ли, у них дом в Тибе! Я-то думал, Мотодзи вернется на родину! Не спал, не ел, все за домом его приглядывал! А он… У него теперь, видите ли, дом в Тибе! Предатель!

Ясудзо разошелся не на шутку. Давненько Хинако не оказывалась в таком идиотском положении. К счастью, ей на помощь пришла Тидзуко:

— Ладно, уймись! Хинако-то при чем?

— Да при том, что Мотодзи прислал вместо себя девчонку. Побоялся мне на глаза показаться! Решил втихаря дом продать.

Хинако попыталась уверить его, что еще ничего не решено, возможно, дом и вовсе не будут продавать, но тут в разговор снова вмешалась Тидзуко:

— Да что тут думать? Дом-то уже на ладан дышит! Все равно надо что-то делать с ним.

— Да что я им, квартирантов не найду, что ли?! Но только если ты, дочка, хочешь, чтобы дом тебе служил долго, надо сейчас же к плотнику обращаться. Пусть подремонтирует, подновит. А то рухнет твой дом.

— Да на кой им твой ремонт, если они сюда возвращаться не собираются?! Я так считаю: продавать его надо, и дело с концом.

Скривившись, Ясудзо сделал пару крупных глотков. Сколько Хинако себя помнила, сосед всегда исходил злобой. Отец прозвал его «бешеным Ясудзо». И если Хинако ничем не выдавала своего раздражения, то Тидзуко, не скрывая презрения, гневно сверкала глазами в сторону мужа:

— Посмотрите, какой важный гусь выискался! Не спросили его! Ты уж прости старика, Хинако. Они с Мотодзи с детства не разлей вода были.

— Вернусь домой — обязательно передам отцу, что вы ему велели в Якумуру возвращаться.

Ясудзо покачал головой:

— Да при чем тут это! Я просто прошу, чтобы он показался тут разок и напрямую поговорил со мной, только и всего.

Неожиданно раздался скрипучий голос Сигэ:

— Да брось ты, Ясудзо. Все равно в конце концов все тут будут.

Все трое изумленно уставились на сгорбленную старуху, а та, повернув к ним лицо, похожее на печеное яблоко, торжествующе продолжала:

— Рожденный на Сикоку после смерти вернется на Сикоку. Вернется по зову Ущелья Богов.

Когда Сигэ упомянула об Ущелье Богов, у Хинако потемнело в глазах.

— И не надо думать, что это пустая болтовня выжившей из ума старухи. — В голосе Сигэ зазвучали грозные нотки. — Родившийся на Сикоку после смерти попадает в Ущелье Богов. Его призывают к себе тамошние боги.

Ясудзо недовольно буркнул:

— У меня скоро мозоли на ушах появятся от этой чепухи. Там боги, о которых говорить нельзя, тут боги, которых видеть нельзя…

— Именно так, — величественно кивнула Сигэ.

— Да если ни говорить с ними нельзя, ни видеть, откуда же ты знаешь, что это за боги такие?

Сигэ смерила сына презрительным взглядом:

— Ну раз ты такой дурак, то я, так и быть, научу тебя. Боги из Ущелья Богов, — Сигэ склонилась всем своим сухоньким телом к притихшей вокруг стола троице и понизила голос, — это мертвецы. Покойники.

Перед глазами Хинако снова встало лицо Саёри. Девушка закусила губу. Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок.

— Ущелье Богов — обитель мертвых. — Глаза старухи лихорадочно блестели. На мгновение в гостиной повисла тишина.

— Как же мне надоела эта стариковская ересь! — Ясудзо, поморщившись, шумно отхлебнул саке.

Глава 2

Взгляните на карту Сикоку: если мы соединим самую южную и северную его точки — мыс Асидзути в Коти и Адзи в Канагаве, а затем восточную и западную точки — мыс Камода в Токусиме и мыс Сата в Эхимэ, то в месте пересечения этих линий обнаружим Ущелье Богов и деревню Якумура. Таким образом, ущелье является центром острова.

При упоминании об Ущелье Богов по лицу Фумия пробежала тень. С той самой минуты, как он обнаружил странный зеленый камень, ущелье не шло у него из головы. Он повернулся на другой бок. На первом этаже Кимика громко что-то напевала. В окно струился жаркий полуденный воздух. Все-таки выходной — это здорово! Два дня можно преспокойно валяться с книгой.

Фумия вернулся к «Древней истории Сикоку».