Остров на краю света

– А в отношении заявления толпы клоунов, которые вчера бесцеремонно ввалились в мое жилище. Я готов представить дознанию картину, записанную следящими камнями. Все незваные гости были аккуратно поставлены на травку, и не моя вина, что их плохо слушались ноги. Как мне доложили, к тому моменту они три часа пили гервейское в ресторации «Чары моря». А теперь хочу сделать важное сообщение. В присутствии лекарей, свидетельствующих мое умственное здравие, верховного магистра ордена магов и представителей правосудия, объявляю главным и единственным наследником родовых замков, состояния, всех контор и фамильных ценностей своего внука Роберта Деламино.

В столовой на миг повисла напряженная тишина. Я от неожиданности подавился чаем и не мог вздохнуть, остальные явно спешно пересматривали свое отношение к происходящему. Лишь дед победно улыбался, кинув Аматтио уничижительный взор. А тот, осознав, наконец серьезность заявления, взорвался фейерверком грязных оскорблений, какие даже знать неприлично. Таких слов не говорят и пьяные матросы, обнаружив исчезновение кошелька. А уж выплеснуть такую грязь в лицо главе рода в присутствии уважаемых людей и вовсе немыслимый по всем меркам поступок. Который мигом закрывает перед невоспитанным грубияном двери всех приличных домов, а также банков, магазинов и прочих заведений. Но кузен в тот момент об этом явно не думал, в его больной с похмелья голове кипела ненависть и жажда мести. Откуда он выхватил боевой жезл, рассмотреть я не смог, увидел лишь резко поднятые руки магистра и дым рассыпавшихся по столовой огненных шариков.

– Дурак, – фыркнул Эстебан, – дознавателей учат отбирать такие игрушки. Есть специальные амулеты.

– Да, – кивнул Роб, – все закончилось очень быстро. Мы и охнуть не успели, как он валялся на полу, связанный точно сельтисон.

– Вот это его истинное лицо, – мрачно сообщил дед, вешая мне на шею цепь с фамильной печатью. – он и подумать не мог, что мне известны не только его похождения и карточные долги, но и все высказывания обо мне. Поэтому не стану просить у суда для него снисхождения, он заслужил самое строгое наказание. А ты, Роберт, поступай как знаешь, но предупреждаю, однажды он вернется и начнет мстить, не считаясь ни с чем. Гнилая натура, весь в отца. А я после суда уезжаю, давно хотел посмотреть на южные острова.

В последующие дни я несколько раз пытался уговорить деда одуматься, остаться, ведь для мага двести лет – это еще молодость, но уже без безрассудства. Тщетно, он давно мысленно стоял на палубе шхуны, бороздящей океанские просторы. И едва прошел суд, я остался один. За покушение на убийство Аматтио назначили пятнадцать лет строгой ссылки и отправили в Гронский монастырь, но я видел, с какой ненавистью он смотрел на нас из клети для подсудимых и понимал, что ничто его не исправит. Поэтому все эти годы понемногу готовился к самому худшему. И оно началось через десять лет, когда кузена отпустили по амнистии. Он сразу же заявился ко мне и потребовал свою долю. В ответ я молча положил перед ним копию распоряжения деда. Там было четко сказано, что он лишен всяких прав на наследство.

– Тогда я лягу у твоих дверей и повешу на груди табличку, что умираю от голода по твоей вине, – ядовито ухмыльнувшись, заявил он и ушел, не выслушав ответа.