Остров на краю света

Спрашивать или спорить не было времени, и я просто поверил ему. Свистнул охране и показал вниз, размахивая почти бесполезным боевым жезлом. Не знаю, как воины поняли, что от них требуется, но через несколько мгновений дружно прыгали вниз, на крыши пристроек и галерей. Кочевники победно взвыли, сочтя это бегством и торопливо полезли на освободившуюся стену. А едва оказавшись наверху, принялись поспешно спускать оставшимся снаружи собратьям веревки и тонкие лесенки из конского волоса.

Лерман стоял на крыше кареты, внимательно следя за ними и чего-то выжидая, а воины повинуясь моим указам, отступали все дальше. Ратники князя, видя, что собратья еще бьются, попытались вернуться, но им не дали. Магам в отряде стараются доверять, даже если не сразу понимают их замыслы. А в тот день задумку Лермана мы увидели своими глазами и очень скоро. Едва на стене набралось несколько десятков бандитов, спешащих подтянуть к себе на помощь как можно больше кочевников, маг резко махнул рукой. Пару секунд казалось, будто ему ничего не удалось, затем раздался многоголосый вопль и в неверном свете факелов и магических шаров в ночное небо взлетела стая орущих грифов.

Сам их полет меня не удивил, воздушники показывали и не такое. Но вот превращать врагов в птиц не умел никто, кроме иллюзионистов. Бандиты, воевавшие на западной и южной стенах как-то притихли и, хотя осады не прекратили, но поглядывали по сторонам с опаской.

– С южной, – хрипло скомандовал мне Лерман, и я немедленно выполнил этот приказ.

Воины на этот раз ссыпались со стены почти моментально, явно следили за нами краем глаза. Да и вообще их тактика изменилась, теперь они не рвались сбросить врага с крыши, а защищали спуск во двор и прикрывали соседей.

Бандиты чуть замедлили подъем, но не отступили. Да им и не дали бы десятники, громко орущие угрозы и бешено размахивавшие нагайками. И они полезли, все смелея, так как ничего не происходило.

– С западной, – крикнул Лерман, поднимая руки.

Воинам хватило свистка, они и так еле держались, уже отправив вниз пару раненых.

А едва последний спрыгнул в телегу с сеном, на южную стену обрушился яростный вихрь. Подхватил завопившую орду и потащил в небо, поднимая все выше и выше. Крики ужаса неслись из темноты постепенно стихая, а потом вдруг стали громче, но превратились в непрерывный отчаянный вой. Я еще не понял, что происходит, а кочевники уже догадались. И исчезли с западной стены мгновенно, словно смытые волной. А потом раздался удар… страшный хруст… и топот убегающей орды.

Но Лерман этого уже не слышал… лежал на крыше кибитки без сознания и мой целитель сидел рядом с ним, положив на грудь воздушника дрожавшие пальцы.

– Я думал, нам конец… – сказал он мне честно, – и готовился отправить вас порталом. Император выдал большую пирамидку, на всякий случай. Эти места считаются безопасными, по отчетам местных правителей.

Отвечать ему я не стал, просто сделал себе на память зарубку, не доверять ничьим отчетам. А в крепости сидел до тех пор, пока вызванные егеря не перебили всех бандитов до последнего. И пока не поднялся Лерман.

С тех пор мы с ним не расставались, как оказалось, у нас во многом совпадали интересы и мнения. Но когда я, уже приняв императорскую корону, выдал другу указ о присвоении герцогского титула и предложил на выбор две области, он категорично отказался. И даже объяснять не пожелал, почему. Я его упрекнул… он нагрубил и мы рассорились. Между нами выросла стена отчуждения и непонимания… и уже много лет я безуспешно пытаюсь ее сломать.

– Сколько тебе лет? – прерывая затянувшееся молчание, вдруг спросила Роба графиня.

– Сорок три, – ответил он и лишь потом задумался, – а зачем ты спрашиваешь?

– Не скажу. А то дядя моей дочери снова обидится. – хитро прищурилась Силь. – мне интересно другое, почему никто не помог им помириться? Ведь его величеству не составило бы труда попросить прощения?

– За что? – оскорбленно выпрямился Вальдер и даже недоеденное пирожное отбросил на тарелку.

– Вот потому, – вздохнул Дагельт, – что они оба упрямством пошли в прадеда. Один не желает ничего говорить, ждет, пока Валь сам догадается, а второй не хочет поверить, что для некоторых людей предложение оплаты за искреннюю дружбу – смертельная обида.

– А я бы сказала, – смело добавила Силь, – стократ обиднее, когда эта плата пахнет ссылкой. Человек много лет мотается за другом по провинциям, не видя, как растут внуки и не заводя ни семьи, ни детей, а его за это отправляют куда-то в глушь… Хотя можно было дать должность при дворе, какого-нибудь советника, что-ли.

– Но титул герцога… – неверяще глядел на нее император.

– Прадед однажды отказался от этого титула… – медленно пробормотал Роб, – думаю, согласие на титул выглядело бы предательством.

– Когда? – Нахмурился император.

– Не знаю точно, но давно.

– Нужно выяснить… – Вальдер мрачнел все сильнее. Пытаясь скрыть досаду, схватил чашку с чаем, сделал пару глотков и поморщился, – чего-то не хватает…

– Алого марника, – негромко подсказала Дели, – но мы его не держим. Наши мужья хотят сыновей.