Остров на краю всего

– К тому же мы только что помылись, – сообщает Дату, и все приютские поворачиваются и смотрят на него. – Сестра Тереза водила нас к реке.

– Отлично, – фыркает Сэн. – Теперь и без реки остались.

– Почему? – спрашивает кто-то из приютских.

– Гнилая зараза прячется в воде. – Сэн понижает голос. И все вдруг замирает, даже листья на деревьях не шуршат, даже дрова в костре не потрескивают. – Она ждет на сохнущих камнях, ждет ничего не подозревающих жертв и… – Луко отвешивает ему еще один подзатыльник, а мистер Замора откидывается на спинку стула. Уголки его рта ползут вверх, и я понимаю, что ему это нравится.

– Чушь несешь, детей пугаешь, – обрывает мальчишку повар и, сняв с огня сковородку, делит яичницу.

Сэн смеется, но смех звучит недобро. Не думаю, что он искренне верит в то, что говорит, но и того, во что он верит, вполне достаточно, чтобы облить нас грязью. Другие приютские тоже смеются, хотя и как-то принужденно, и приступают к завтраку. Все, кроме бледной девочки. Она берет свою миску, идет к нашей сбившейся в кучку группе и ставит миску перед Кидлатом.

– Бери. – Девочка протягивает ему ложку, и он принимает ее как подарок.

Девочка возвращается к костру, берет еще одну миску и протягивает ее Дату:

– Бери.

Она ходит туда и сюда, пока каждый из нас не получает свою порцию. Приютские наблюдают за ней молча и не едят. Мы тоже не спускаем с нее глаз. Почему она каждый раз берет только по одной миске, спрашиваю себя я, а потом, присмотревшись, вижу, что правая рука у нее висит безжизненно от запястья.

Девочка ставит передо мной последнюю миску, а потом возвращается со своей, поднимает ложку и говорит:

– Последняя. Придется поделиться.

– Подхватишь, Мари! – кричит одна из приютских девочек.

– Или они заразятся от тебя, – добавляет Сэн.

– У нее этого нет, – отзывается Мари и поворачивается ко мне. Глаза у нее темно-золотистые, цвета меда. – Ведь так?

Я киваю.

– А ты не заразишься этим. – Она поднимает безвольную руку и улыбается. – Так что давай есть.

Первый день

В это, первое, утро с нами ест одна только Мари. Только она разговаривает с нами доброжелательно, хотя и другие приютские воздерживаются от грубостей после возвращения сестры Терезы.

– Подружились? – спрашивает она, и самый шумный среди них, Сэн, громко отвечает: «Да». Я замечаю, что каждый раз, когда монахиня смотрит на нас, на его лице вспыхивает любезная улыбка. Но стоит ей отвернуться, как он моментально отступает на шаг-другой.

Мистер Замора разговаривает только с приютскими, а ко мне, похоже, проникся особой неприязнью. Когда Сэн, отвечая на вопрос о родителях, говорит, что его отец утонул на рыбалке, мистер Замора смотрит на меня и говорит, что мертвый родитель лучше грязного.

Подождав, пока мистер Замора уходит в дом, я поворачиваюсь к Сэну:

– Мне жаль, что с твоим ама случилось такое.

Мои чувства как будто отражаются на его лице; ему словно заехали кулаком в нос. Он смотрит на меня остекленевшими глазами, поворачивается и быстро уходит.

Чтобы узнать друг друга получше, у нас есть час. Выглядит это так: мы стоим на одной стороне игровой площадки, они – на другой. Мари кружит поблизости, но мне разговаривать не хочется. Я не привыкла к тому, что кто-то пытается со мной познакомиться; дети в школе меня не замечали и здесь, похоже, настроены продолжать в том же духе. Мари же снова и снова расспрашивает меня о доме, а я знаю, что если только заговорю на эту тему, то наверняка заплачу.

Извинившись перед ней, захожу в нашу спальню и сижу, держа в руках нанину сковородку. Мари вроде бы добрая девочка, но слишком смелая и дружелюбная, а ведь мы едва только познакомились. От всего этого мне еще больше не по себе. На глаза наворачиваются слезы, и я вытираю глаза и кусаю губы, чтобы не дать им пролиться.

Вечно в углу не просидишь и со сковородкой не поговоришь. Нана сказала бы, что надо постараться подружиться с кем-нибудь, приложить к этому усилия.

Проходя мимо комнаты сестры Терезы, дверь в которую находится у классной доски, слышу голоса. Дверь слегка приоткрыта, и я замедляю шаг, хотя делать так не следует.

– Когда будет готово мое жилье? – отрывисто спрашивает мистер Замора.

– Скоро. Вас не устраивает кровать в спальне мальчиков? – отвечает монахиня.

– Думаю, вы недооцениваете мои потребности. Я пишу книгу…

– Для этого занятия место требуется только в голове.

– Книгу о бабочках. Данный процесс занимает не только мои мысли – мне необходимо место для размещения дополнительных образцов.

– Образцов?

– Живых образцов, привезенных мною с собой, а также для хризалид. Им требуется покой, а мальчики постоянно сбрасывают их с подоконников, когда открывают ставни.

– Так ведь им нужен свежий воздух!

– Мне напомнить, кто здесь распоряжается? Не советую разговаривать со мной таким тоном. К тому же я не понимаю, почему должен жить в одном здании с детьми с Кулиона. Меня необходимо переселить к нормальным.

– Дети с Кулиона здесь лишь потому, что их привезли вы сами, – холодно указывает сестра Тереза.

– Выполняя распоряжение правительства!