Остров на всю жизнь. Воспоминания детства. Олерон во время нацистской оккупации

Нам удалось раздобыть пропуск, и Рождество мы отпраздновали в Сен-Пьере. Страхи, вызванные исчезновением Рыбова, постепенно рассеялись, и атмосфера на мельнице Куавр, несмотря на отсутствие моего отца, была самая веселая: это будет наше последнее Рождество под немцами. Саша и Алеша были в восторге от того, что они снова вместе. Поскольку елки на Олероне не растут, Сосинские поставили и украсили молодую сосенку. Леве удалось зайти к нам на стакан глинтвейна в день Рождества.

В ту зиму погода была ужасная, такая же, как в 1940-м и потом в 1943 году во время Сталинградской битвы, как будто силы природы хотели еще раз утвердить свою власть над нами. Шторма шли один за другим, потом резко похолодало. Когда мы вернулись в Сен-Дени, перед самым Новым годом, обнаружили, что насос в саду замерз. Полковник Мерль в темноте помог маме оживить его с помощью горячей золы. Наконец он заработал, и в кухню полилась вода.

На встречу нового 1945 года нас пригласили к супругам Калита на утиное рагу, коронное блюдо Андрея. Сосинские остались в Сен-Пьере из-за своих обязанностей в “Арманьяке”, но бабушка, которая обожала праздники, все-таки добралась до Сен-Дени, несмотря на жуткий холод.

Как мы ни пытались его разубедить, полковник Мерль, который тоже был приглашен на ужин, накануне праздника отправился ночью ловить рыбу с фонарем. Это было крайне безрассудно, но его не заметили, и он принес домой три больших кефали. Одну он отдал нам, а остальных преподнес мадам Калита – полковник не мог прийти с пустыми руками в дом, где до того не бывал. Долгое время он считал Калита людьми с сомнительной репутацией, но теперь то, как бесстрашно Андрей кинулся работать в “Арманьяке”, заставило его пересмотреть свои взгляды и принять приглашение.

В новогоднюю ночь у нас получился настоящий праздник. Конечно, мы волновались за отца, но накануне получили от него записку, ее нам передал француз-электрик, работавший в “Счастливом доме”. Отец поздравлял нас с Новым годом, боевой дух в лагере был все так же крепок. Миша Дудин смог прийти к Калита и праздновать вместе с нами. Это был мой первый “взрослый” Новый год.

Мы сели вокруг накрытого со вкусом нарядного стола. Вера Калита одолжила у мадам Марке ее столовое серебро и бокалы венецианского хрусталя. Сашины глаза сияли – ему дали немного вина в высоком позолоченном бокале, и он очень радовался, что с ним обращаются как со взрослым. Полковник Мерль принес бутылку старого бордо – она пахла олеронским летом. Кефаль, тушенная в белом вине, была великолепна. Я заметила, что утиное рагу, которое приготовил Андрей, состояло по большей части из утиных шей. В самом деле, сколько уток надо было принести в жертву, чтобы получить столько шей? Это объяснялось тем, что Андрей все время очень боялся голода и делал обильные запасы.

Мы дошли до дома по Клариному переулку, проскользнув в темноте между двух немецких патрулей. Полковник зашел к нам выпить стаканчик перед сном. На его бульдожьем лице появилась озорная улыбка – теперь он выглядел как Чеширский кот. Сначала он не сказал ничего, но потом не удержался: “И все-таки это был лебедь! Месье Калита просто сделал рагу из лебедя! У какого другого животного может быть такая длинная шея, чтобы накормить столько народу? 1945 год будет годом лебедя, крылатым годом!”

После Нового года по Сен-Дени прошел слух: все гражданские, бесполезные для немцев, подлежат скорой эвакуации. Эти слухи нас сильно обеспокоили – неужели нас окончательно разлучат с отцом? Мама решилась навестить Клару у Буррадов и спросить, правда ли это.

Она нашла Клару цветущей. Роберта и Жижи преданно ухаживали за ней, взбивали подушки и заваривали лечебные травы. Несмотря на то, что Клара уже больше месяца была прикована к постели, связи с комендатурой она не теряла. Слухи оказались правдой – всех, кто был не нужен немцам для ведения хозяйства на острове, скоро отправят в освобожденную Францию. О том, что ждет заключенных в Боярдвилле, Клара ничего не знала, их родственников точно вышлют. Что же касается другой категории жителей острова – важных персон вроде нее или Буррадов, то им предоставят возможность выбирать, уехать или остаться. Клара, конечно, поедет в освобожденную Францию. После выздоровления ее ждет новая жизнь в Лиге Наций.

План эвакуации, детали которого были неизвестны даже Кларе, был плодом долгих переговоров, которые с сентября месяца велись между французскими и немецкими высокопоставленными офицерами. Удивительно мягкое обращение с заключенными “Счастливого дома” тоже было результатом этих переговоров. Несмотря на тактику “выжженной земли”, которую скоро изберет Гитлер, и желания высшего французского командования показать свои войска в деле – генерал де Голль хотел, чтобы Франция участвовала в переговорах о перемирии – адмирал Ширлитц и майор Мейер достигли джентльменского соглашения не обострять военные действия и гуманно обращаться с пленными и гражданским населением.