Остров Немого

Он достал большой ключ из пиджака и приготовился настраивать механизм. Еще пять часов, повторил он. Через пять часов туман, наверное, рассеется.

Мысли о том, что Мортен застал его спящим, всё крутились и крутились в голове. Это его изрядно беспокоило.

Во всём виноват туман. Он душит всё на свете, притупляет чувства – и даже страх уснуть на рабочем месте. Ян сейчас не отказался бы пропустить стаканчик крепкого бодрящего акевита собственного производства.

Вдруг раздался звук удара, нарушив ровный плеск волн и размышления Яна. Он замер и прислушался.

Удар повторился – едва слышный, какой-то металлический, словно кто-то стукнул молоточком по наковальне. Не тот ли это звук, о котором говорил Мортен?

Снова и снова – два, три, четыре удара. Звуки были не ритмичные, но повторялись – то чаще, то реже. Тук. Откуда-то со стороны скал.

Ян решил пойти и посмотреть, что там такое, хотя разглядеть что-то было довольно сложно. Он двигался медленно, зная, что неосторожный шаг может стоить ему жизни.

Туман расстилался вокруг скал, скрывая море. Ян снова услышал загадочный звук – на этот раз совсем близко, в метре от него. Вот бы злосчастный туман рассеялся!

Он вернулся к маяку, достал рыбацкий гарпун и снова пошел на звук. Среди скал Ян замер в ожидании. ТУК! – и он вонзил гарпун в рыхлое тело тумана.

Железный наконечник ударился о камни.

Ян попробовал снова. Теперь гарпун вошел в воду с мягким плеском.

И, наконец, третья попытка. Крюк звякнул, словно колокольчик. Крепко держа гарпун, Ян сделал несколько шагов вперед по скользкому валуну и потянул на себя непонятную добычу, волоча ее по камням. Потом присел и, не выпуская гарпун, стал свободной рукой шарить в тумане.

И что-то нащупал.

Это оказался кусок дерева величиной с дверь, с канифас-блоком[9], с которого свисали изодранные веревки. Ян оттащил находку к маяку и поднялся наверх – к Мортену.

– Что такое? – спросил тот. – Я думал, ты уже под одеялом.

Мортен всё еще сидел перед чистой страницей бортового журнала.

Ян больше не думал о сне. Он хотел угодить Мортену, чтобы тот простил ему ошибку.

– Кажется, я нашел тот шум, который тебя разбудил! – объявил он.

– Что ты несешь? Как можно найти шум?

– А вот так! Я его загарпунил, как рыбу-меч!

Мортен закрыл журнал и спустился. Когда он увидел то, что Ян вытянул из моря, то с сомнением посмотрел на родственника:

– Это и есть мой, как ты выразился, шум?

– Да. Этот предмет бился о скалы. Я сам слышал! Он гремел в тумане вот так: ТУК. ТУК.

Мортен тщательно осмотрел находку. Наконец он деловито произнес:

– Нет, не то. Меня разбудило что-то другое.

– Почему?

– Потому что всё было иначе. Я проснулся не от стука, а от глухого удара. Ты же говоришь, что расслышал звук сквозь туман. То есть он был негромкий. Верно?

– Верно.

– Ну так я не смог бы услышать его из дома. Я спал! А тот звук меня разбудил! Понимаешь? Сильный удар! Явно не от этой доски.

Ян смутился:

– А что же это тогда?

– Я не знаю. Может, ты прав и мне приснилось.

Ян пожал плечами. Он пытался разгадать тайну. И теперь ему особенно захотелось выпить.

– И что мне с ней делать? С доской?

– Выброси обратно в море.

– Хорошо.

– Постой…

– А?

– Дай-ка мне ее.

Ян поднял доску и передал ее Мортену.

– Зачем она тебе?

– Да просто. Интересно взглянуть. Как думаешь, откуда она?

– Из моря.

– Нет же. Я имею в виду, что это такое? Похоже на часть судна. Тебе не кажется?

Ян нахмурился и пригладил усы – он всегда так делал в минуты раздумий.

– Может быть. Но теперь это только обломок. Простая деревяшка.

Мортен кивнул.

– В любом случае оставь ее здесь.

– Ладно. Я пойду.

3

Мортен остался один и принялся разглядывать выловленный из моря предмет. Он был убежден, что это часть корабля. Канифас-блок – тому доказательство.

Непохоже было, чтобы доска долго пролежала в воде, – металл не заржавел.

Мортен оставил обломок у маяка и вернулся в комнату смотрителя. Он попытался разглядеть море за окном, но так ничего и не увидел. Туман не собирался сдаваться.

Смотритель отметил в журнале начало смены и заодно написал об обнаружении непонятного предмета. Всего несколько строк.

Затем он закрыл журнал – громоздкую тяжелую книгу в потертом от времени кожаном переплете – и положил в специальный ящик, как делали все смотрители каждый день вот уже почти сто лет.

Его окружила оглушительная тишина.