Остров Немого

– А что, если всё это правда? – настаивал Даг. – И если так, то наша находка могла принадлежать Эмилю!

Это трудно было даже вообразить: спрятанная в расщелине между камнями, костяная рыбка пережила десятилетия штормов, ветров и приливов, видела тысячи рассветов и закатов и терпеливо ждала ребенка, который ее потерял, но должен был рано или поздно за ней вернуться. Костяная рыбка, покрытая солью, сверкала, как драгоценность, и каждый видел в ее блеске что-то свое: привет из далекого прошлого, тень старинной легенды, передаваемой из поколения в поколение, стершийся от времени сюжет, которого, быть может, и не было никогда.

– Что нам с ней делать? – спросил Даг, обращаясь ко всем и ни к кому в отдельности.

– Ее нашли на острове, – сказала Ранхиль. – Значит, она принадлежит этому месту. И останется на острове Немого.

15

– Думаю, нам пора, – решительно произнес Филипп Флёгстад, глядя на циферблат своих драгоценных «Patek Philippe» и нервно посматривая на пилота гидросамолета.

Солнце уже давно потихоньку тянулось к горизонту, исчезая в мягком розовом свете. Похолодало.

Запах горящих углей смешался с запахом моря, которое поднялось почти до подножья маяка. А тот взирал сверху неподвижным свидетелем человеческих страстей.

– Мы тоже поедем, – сказал Тобиас Бойер. Маленький Штейнар, спавший у него на руках, проснулся; струйка слюны стекала из уголка его рта. Андрин вытерла ее краем салфетки. Два других ребенка, Элизабет и Тобиас, дрались из-за гирлянды цветных флажков, упавшей на сестер Флёгстад с крыши сарая.

– У нас есть кровати и спальные мешки! – объявил Видар. Он уже слегка опьянел. – Никто не останется?

Но никто не остался.

Как будто по сигналу, все засобирались и принялись укладывать вещи, готовясь к отъезду.

И вдруг Видар почувствовал, будто что-то сломалось: гости заспешили в свою привычную жизнь и, может, даже сожалели о том, что поддались эмоциям и забылись на целый день.

– Никто не останется ночевать на острове? – повторил Видар.

И опять не получил ответа – только дежурные улыбки.

– Давайте хотя бы последний тост! Перед отъездом! – провозгласил он, взобравшись на неустойчивую скамейку.

Кто-то засмеялся. Потом все подняли бокалы.

Видар сделал вдох, словно готовясь нырнуть на глубину.

– За семью! – произнес он. – За остров, который удивительным образом объединил нас сегодня!

Большинство присутствующих, хотя уже спешили уехать, под действием алкоголя всё же согласно закивали.

– За семью! – повторил он. – За остров! Будем здоровы!

Все подняли бокалы.

– За Арне! За Гюнхиль! За тех, кто был первым!

Всё-таки приятно было поверить, что все они – одна семья и что каждый так или иначе связан с островом. Приятный и невинный обман. Чувство сопричастности, пусть всего на один день, принесло им гораздо больше счастья, чем они готовы были признать.

Каждый из них был одинок.

Каждый, даже не осознавая этого, нуждался в поддержке.

Они обнимались, плакали и просто жали друг другу руки, понимая, что с некоторыми никогда больше не увидятся. Но это не имело значения. В тот день они заронили в землю зерно, которое, возможно, в какой-нибудь плодородной почве могло бы прорасти.

Улетели на шумном самолете Флёгстады вместе со своими неразрешенными противоречиями – в полной уверенности, что осчастливили всех своим присутствием.

Укатили Симон Весос, Аманда и их дети, втиснувшись в маленькую «вольво» вместе с багажом.

Уехали Андрин, ее муж Тобиас Бойер и трое их детей, старший из которых нашел маленькое сокровище и потому чувствовал себя героем этого долгого дня.

Уехали Лене и Рубен Хунсайд с близнецами, Анной и Томом. Сойдя на берег в арендалском порту, Рубен едва не сказал жене, что больше так не может и завтра уйдет, бросит ее, а заодно и работу. Но потом, привязав лодку, он посмотрел на лица своих спящих детей и, взяв их обоих на руки, прогнал эти мысли и пробормотал:

– Пойдем домой.

Уехали Боргильда, Вильям Корвальд и маленький Мортен вместе с Теей и Корнелиусом Лу. Это путешествие далось Корнелиусу нелегко, но он был счастлив и тихо скончался во сне через несколько недель.

Уехали Арнульф Весос, обитатель собственного безумного мира, и Карин, которая помогала ему жить в мире внешнем.

Уехал Элиас Олсен, увозя в сердце частицу острова. Он решил, что никогда не бросит Хокона – сына, которого уже считал потерянным. Олсен вознамерился спасти его, как когда-то Мортен спас Видара. Он не позволит ему сдаться, потому что семья – это главное.

Уехали Кристоффер и Шарлотта вместе с ребенком, которого она носила под сердцем, и жаждой жизни – утратив, возможно, часть своего нонконформизма и обретя новые убеждения.

Уехала Озе, счастливая оттого, что возвращается к своей привычной жизни после этого никчемного дня.

Уехал Арне, влюбленный, но в то же время несчастный – он понимал, что интерес такой необыкновенной женщины, как Сандра, подобен следу корабля в море: вот он есть, а вот его и нет.

Хедда Бьёрнебу в последний раз посетила дорогое ей место. Ее глаза снова наполнились светом – тем, что вывел ее из тьмы много-много лет назад.