Читаем Остров неопытных лириков полностью

Но его перебила звонкая трель телефонного звонка. Все собравшиеся на пляже испуганно замерли, уставившись на висевший на поясе у Рустама спутниковый телефон.

— Даже не вздумай отвечать на звонок, — с нажимом сказала Инка.

— Какой звонок? Это СМСка пришла, — отмахнулся Рустам.

И прежде чем его успели остановить, разблокировал телефон.

«ЗАПИСКА ШЕСТАЯ. ПЕРЕДАЙ ТРУБКУ ВИТЬКЕ. ЭТО ПРИКАЗ. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ», — прочитал он сдавленным голосом.

— А это ещё что за хмырь? — спросил Рустам, закончив читать. — И какое он имеет право мне приказы отдавать?

— Мы пока не знаем, кто он. Но без его помощи вы бы так и сидели под замком на пиратском галеоне, — сказала Инка. — Ну!

И она требовательно протянула руку за телефоном. Рустам отступил на шаг, ища поддержки у друзей, которые виновато отводили глаза в сторону.

— Вот, держи, — сказал Рустам, протянув телефон. — Но помни, что это не игрушка!

— Это не мне, это Витьке, — ответила Инка, передавая телефон.

Взяв в руки телефон, Витька сморщился. Он уже примерно представлял, какой именно приказ получит.

Так оно и оказалось.

«ЗАПИСКА СЕДЬМАЯ. УКРАДИ ТРАНСФОРМАТОР И ВОЗВРАЩАЙСЯ В МОСКВУ. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ».

— Шо, опять? — спросила Инка, увидев смятение на лице Витьки.

— Ага, — вздохнул он, машинально убрав в карман спутниковый телефон.

И подняв глаза, пристально посмотрел на лежащий на песке трансформатор, к которому, словно отголосок кошмара, был прислонён старинный пистолет, оставшийся в руках у Анны после изменения реальности.

— Ну, давай, — подбодрила его Инка.

Витька виновато огляделся. Момент для похищения трансформатора был самый подходящий — все, кроме их тройки, бурно спорили, размахивая руками. Сделав пару шагов, он наклонился и пошевелил ручкой настройки трансформатора. Загоревшийся экранчик переместителя показывал его двор — предусмотрительный Игорь, видимо, сразу настроил трансформатор на случай экстренного возвращения.

— Извините, — шёпотом сказал Витька.

И нажал на клавишу. Мир мигнул — и в лицо сразу ударила ледяная морось. Витька снова оказался в Москве. И не один — за ним, удерживая его за полы выбившейся из-за пояса рубашки, стояли Инка и Генка.

— А вы чего за мной увязались? — спросил Витька, поднимая и пряча под куртку перенёсшийся вместе с трансформатором старинный пистолет.

— Пока смерть не разлучит нас, — сказала Инка.

— Лучше скажите, где мы? — спросил Генка.

— Правильный вопрос — не где мы, а когда, — сказала Инка.

— Ида! Идочка! Куда ты запропастилась! — раздался из-за угла полный отчаяния крик.

— Мы во вчерашнем вечере! — хором сказали все трое.

И согнувшись, чтоб их не было видно из кустов, опрометью бросились бежать со двора.


— Фух, — выдохнула Инка, когда они спрятались под детскую горку, стоящую на опушке парка. — Кажется, убежали!

— Да, наверное, — согласился Витька.

Шевельнувшееся было чувство неправильности успокоилось, уснув, словно объевшаяся сметаны кошка.

— И какие у вас планы? — спросил Генка.

— Ну, мы можем у моей бабушки переночевать, — сказал Витька. — Она у нас старенькая, но гостеприимная. Живёт, правда, на другом конце Москвы, так что лучше выехать прямо сейчас.

— Подожди ты, Геннадий не это хочет спросить! — перебила его Инка.

— Да… Помните, вы говорили, что отдадите мне трансформатор, когда всё кончится?

— Было дело, — кивнул Витька, — только ведь не кончилось ничего… Нам нужно будет завтра наших с острова вернуть. Не вечно же им там куковать.

— Генка прав, — перебила его Инка, — нужно сейчас трансформатор отдать.

— Это ещё почему?

— Потому что отведённое мне время истекает, — виновато сказал Генка. — Вы забыли, что я существую за счёт энергии временных петель? Так вот — их больше нет и не будет. А это значит, что скоро исчезну и я.

— Но ведь ты можешь вернуться назад, — выпалил Витька.

— Именно. Вот только для этого мне нужен трансформатор.

— Нет. Нельзя. Мы ещё не спасли Инку! — закричал Витька.

— Хватит! — Инка встала между спорщиками. — Витя, скажи прямо — ты мне доверяешь? Ты выполнишь мою просьбу?

— Это смотря какую просьбу, — повернулся к ней Витька. — Если ты попросишь успокоиться и не мешать тебе умирать, то извини, сразу нет.

— Вот ты дурик, — взъерошила Витькины волосы Инка. — Думаешь, я не хочу, чтоб меня спасли?

— Ну а что тогда?

— Я просто не хочу, чтоб попытка спасти меня вышла боком Геннадию. Подумай о его родителях. Давай просто отдадим ему трансформатор. Сейчас он ему нужнее.

— Ну а как же мы вернём наших друзей с острова? — уже не надеясь на успех, поканючил Витька.

— Просто доверься мне, — сказала Инка.

И вытащив из рук Витьки трансформатор, она передала его Геннадию.

— Держи, — сказала она и, встав на цыпочки, чмокнула парня в щёку. — Ты знаешь, что делать.

Даже в темноте было заметно, что Геннадий густо покраснел. Он вытер кулаком выступившие на глазах слёзы и начал что-то невразумительно говорить, взмахивая руками.

— Да включай уже, — остановил его Витька. — Ненавижу долгие проводы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза